Каких-то развлечений в Херсоне не было, и Валерий в полной мере оценил мудрость кого-то из предыдущих руководителей города, жестко лимитировавшего потребление спиртного. Не будь его, многие спились бы от безделья и обреченности. Тем более, что в основном Херсон заселяли россияне.

Поговаривали, что поначалу речь вообще шла о сухом законе, но с той же мудростью от такой кардинальной меры отказались. Да, в маленьком городке было бы легко выявить самогонщиков, но кто бы стал этим заниматься? С куда большей вероятностью отделали бы, как Бог черепаху, того, кто посмел замахнуться на святое.

Вот так, убивая свободное время, Валерий бродил по городу и совершенно случайно увидел девушку, срывавшую на обочине протоптанной дороги неказистые цветочки. Сперва Фролов обратил внимание на великолепную фигурку незнакомки. Когда же она к нему повернулась, Валерий понял, что пропал! Нельзя сказать, что лицо девушки было совершенным, возможно, кому-то оно даже показалось бы не стоящим внимания. У каждого свои вкусы. Но именно такой тип лица поражал Фролова в самое сердце. Он застыл истуканом, не в силах оторвать взгляд. Пауза затягивалась до неприличия. Большинство девушек в такой ситуации возмущенно фыркнули бы или стеснительно отвернулись. Но, очевидно, Фролов незнакомке тоже приглянулся. Она заговорила первой:

– Что, не понимаете, для чего я собираю невзрачные цветочки?

– Ну, видимо за неимением лучшего, – наконец-то обрел дар речи Фролов.

– Ошибаетесь. Я – художница, расписываю глиняную посуду. Хочу взять эти цветы за образцы. Посмотрите, они бледно окрашены и малы, но у них совершенная форма. Если добавить ярких красок и увеличить размер, на чашках и тарелках цветы будут замечательно смотреться.

Валерий подошел, посмотрел.

– Да-да, восхитительные формы, – пробормотал он.

Чувствовалось, что его фраза относится вовсе не к цветам.

Возникла еще одна неловкая пауза, которую Фролов торопливо прервал:

– А мне не дано творить, я охотник.

– Так это же замечательно! Без моих рисунков город легко проживет, а вы спасаете нас от голодной смерти, при этом рискуя своими жизнями.

– В охотники я угодил из-за отсутствия нужных для города талантов, – скромно отметил Фролов, намекая, что способности девушки оказались востребованными, раз ее не бросили на сбор корня Химеры или даров леса.

– Просто я застряла на нулевом уровне. Всю жизнь увлекалась художественным творчеством, с компьютером никогда не игралась, здесь за какой-то десяток секунд умудрилась потерять все три жизни, – в свою очередь поскромничала девушка – как будто для работы сборщицей требовался минимум третий уровень.

– А я дошел до второго, – поведал Фролов, не зная, что еще сказать.

– Ой, извините, мне пора бежать, работа ждет. А вы приходите обязательно на гончарный двор. Спросите Любу Соболеву. Меня Любой зовут.

– Очень приятно! А меня Валерием.

– Взаимно. Так вы приходите, не стесняйтесь, – и девушка послала на прощание воздушный поцелуй.

На душе у Фролова пели-заливались соловьи. Ра за разом он вспоминал посланный ему воздушный поцелуй, старательно убеждая себя:

– Это не просто дань вежливости. Я ей тоже приглянулся. Только надо не медлить, а уже в ближайшее время развить успех…

– Разминай плечи, Валера, – усмехнулся Доминик, выходя из городских ворот.

– Обойдусь. Видишь, у меня сменщики объявились, – Фролов кивком головы указал в сторону троих новичков, влившихся в отряд охотников.

Один из них был с автоматом – потенциально будущий член группировки Оглоблина. Именно так мэр рекрутировал новых бойцов. Не принуждал, едва кто-то из прибывших проходил третий уровень, а давал время осмотреться, на собственной шкуре испытать все прелести кошмарного мира. И только через месяц кто-то из ветеранов подкатывался к новичку с предложением, от которого большинство не могло отказаться. Да и какой нормальный человек предпочтет смертельно опасную жизнь охотника или разведчика спокойному и не обремененному утомительными хлопотами существованию в городе?