– Значит, все-таки какое-то количество людей осталось в живых? В убежищах или где-то еще. Были же, наверное, автономные поселения, космические станции, или что-то подобное, высокотехнологичное? – Допытывался я, не желая принимать такой страшный финал нашей цивилизации

– Какой, по-твоему, сейчас год? – Спросил меня Осьминог, и, не дожидаясь моего ответа, ответил сам. – Впрочем, это совсем не важно. Важно то, что с момента катастрофы, которая продолжалась ни один десяток лет, прошли века. Конечно, поначалу кто-то выжил, и даже дожил до изменения орбиты нашей планеты. Но, во-первых, мало кто смог протянуть на автономном снабжении больше пары десятков лет. А во-вторых, ученые что-то не предусмотрели, и изменение орбиты привело к новому витку страшных катастроф планетарного масштаба, которые добили последние остатки оставшихся в живых людей и уничтожили еще очень слабые, новые всходы растительной жизни на этой истощенной земле. Кроме всего прочего, наша планета практически лишилась привычной нам атмосферы, без которой восстановление жизни стало невозможным, даже в отдаленной перспективе.

– Хорошо, а как же мы? – Не сдавался я.

– Небольшая группа людей, небольшая, в масштабах планеты, конечно, еще до начала крупномасштабных катастроф, объединилась в транснациональное сообщество, которое получило название «Наследие». Это объединение состояло из гуманитарных ученых, изотериков, менталистов и просто очень умных людей, которые во главу угла, всегда ставили развитие личности, сознания и разума. Мы, да и ты, раз ты тут, не верили, что нашу цивилизацию можно спасти технологическими средствами. Поэтому мы разработали план, который позволил нам сохранить наши сознания в специальных нейро-капсулах, которые смогут пережить любую техногенную или природную катастрофу. После определенного количества времени, они должны были одновременно раскрыться и выпустить нас в этот новый мир.

– Но что-то пошло не так? – Ухмыльнулся я.

– И да, и нет. В самом конце, когда повсюду уже гремели катастрофы, а процессы на солнце стали резко ускоряться, мы собрались на последнюю ашу встречу, чтобы обсудить финальные детали. Технически все было уже готово, даже проведено несколько удачных экспериментов по запуску этих капсул. Единственными нерешенными вопросами оставались: срок, на который мы должны уснуть, и централизация управления нашим сообществом, после пробуждения. У нас в Наследии было несколько ярких лидеров, каждый из которых видел развитие нашего нового сообщества по-разному.

– Ты один из них? – С ухмылкой поинтересовался я.

– Я один из трех руководителей Наследия. – Ответил мне Осьминог.

Скат давно покинул нас, а мы с Осьминогом все еще продолжали беседу, которая затянулась уже на долгие часы. В дом, который служил тут чем-то наподобие штаба, время от времени залетали разные Тени, которых к концу разговора, я насчитал уже с десяток. Мне казалось, что все разговоры и распоряжения можно было бы передавать и обсуждать дистанционно, поэтому единственной причиной их тут появления, могло быть лишь любопытство, а объектом любопытства служил, понятное дело, я.

– С миром все более или менее понятно. Детали и последовательности не слишком важны. Результат, как говориться на лицо. Что же тогда пошло не так, раз Наследие так и не стало единым новым обществом, населяющим этот мертвый мир.

– Причин, как всегда несколько. Борьба за власть, причём в худшем ее проявлении. Когда начинают делить шкуру еще не убитого медведя. Еще одной причиной, стало несогласованность в сроках выхода нас из стазиса. А самой главной причиной, послужил сбой в работе аппаратуры.