Последнее условие напрягло Соколова. Он всегда отбирал сотрудников по профессиональным критериям, остальное его не интересовало. Пару дней Соколов пребывал в непривычных раздумьях, пока его не осенило: есть такой человек! Если не он – ну, тогда уж я не знаю… Возможно, он слишком молод, чтобы доверять ему траекторию посадки, но, с другой стороны, все тестовые задания парень выполнил на отлично. Так почему бы и нет? В конце концов, надо ведь готовить смену! А на чем ей расти, если не на реальных задачах? Да и на «Гагарине» опытный экипаж, подстрахует, если что.

Игорь спустился в контрольную комнату, из которой управлялся суперкомпьютер ВЦ при ГКМПС. Возле одного из мониторов сидел худощавый густоволосый юноша, вперившийся в бегущие строки. Казалось, ничего вокруг он не замечает.

– Крутиков, – привычно позвал его Игорь, но тут же решил смягчить: – Миша…

Тот оторвался от экрана.

– Есть задача, – сказал Соколов, протягивая распечатку, – справишься? Расчет финиш-программы.

Крутиков, пробежавшись глазами, откликнулся:

– Разумеется, Игорь Иванович. Ничего сложного…

– Сколько тебе понадобится времени?

– Ну, на одном процессоре – часа два…

– А если я дам тебе все? Ты ведь, кажется, просил об этом, помнишь?

– Все? Тысячу двадцать четыре?

– Да.

В глазах Крутикова полыхнул восторг.

– Десять, может, пятнадцать минут, – пробормотал он, – или даже меньше… если, конечно, ни один не вылетит…

Игорь кивнул.

– Считай, что не вылетит, – пообещал он и поднял трубку: – Илья, Соколов говорит. Слушай, тормозни-ка всех пользователей, кроме Крутикова… Да-да, я знаю, но у него срочная задача, ничего не поделаешь, вырубай все… Вырубай, я сказал, потом разберемся. Да, под мою личную ответственность… хорошо, будет тебе письменное указание, будет. Ты что, меня не знаешь?

Положив трубку, он подмигнул Крутикову:

– Начинай, Миша. Сделаешь – считай, практику сдал.

Получив ответ, Краюхин повернулся к Олегу:

– Все-таки Омск.

Штурман уставился единственным глазом в окошко канала связи. Прокрутил на экране финиш-программу.

– Неплохо, весьма неплохо, – проговорил Олег, – надо же, за двадцать минут управились… Кто это у них там такой шустрый?

– Не знаю, – сказал Краюхин, – потом разберемся. Ошибок нет?

– Вроде нет.

– Будем садиться.

– Мы оба знаем, что вы лжете, – спокойно сказал Боголюбов, – вы и ваши коллеги из КГБ подстроили это. Стратоплан исправен, не так ли?

Ему хватило пары минут, чтобы все понять. Их ждали, и ждали давно. Персонал базы был как будто готов к визиту. Пассажиров быстро и четко – как по заранее подготовленному плану – разместили по коттеджам, более смахивающим на комфортабельные тюремные камеры. Не особенно надеясь на успех, Боголюбов потребовал связи с Москвой.

– Товарищ Боголюбов, это режимный объект, – подчеркнуто вежливо ответил Горбунов, – я понимаю ваше недовольство, но порядок есть порядок. О происшествии уже сообщено в Москву, мы ждем указаний. До тех пор, – полковник изобразил сожаление, – вам, как и другим пассажирам, придется остаться здесь.

Послышался звук, похожий на отдаленный раскат грома. Он постепенно нарастал, становился ближе. Горбунов начал было очередную вежливую фразу, но его слова потонули в сильном прерывистом грохоте. Подполковник резко поднялся и вышел за дверь, приказав академику – уже безо всяких церемоний – оставаться в комнате.

Боголюбов, улыбаясь, подошел к окну. Стекла, снаружи закрытые стальной решеткой, сильно дрожали. Академик положил на стекло ладони.

– Лешка, ну ты даешь, – проговорил он, не слыша самого себя. – Ну, здравствуй, друг.

– Километрах в десяти сядем, – сказал Слава.