– Весной почти до самой дороги она. Снег тает…– опять прокомментировал Хабиб, четко уловив направление моего взгляда.

Его настроение неуловимо изменилось, делая атмосферу в салоне теплее и дружелюбней. Черные, слегка прищуренные глаза, цепко следящие за дорогой, засветились теплотой изнутри.

– Бывал уже здесь? – задавая вопрос, ощущала себя минером. Шажок не туда и «Бах»! Опять погрузимся в опостылевшее молчание.

– Часто, село моего отца прямо за перевалом. Родственники там…– Хабиб замолчал. Покачал головой рассеянно – будто сам от себя не ожидал, что затеет со мной разговор, но потом добавил, – Люблю эти места…А тИ в первый раз?

Черные глаза мазнули по мне косым взглядом, ошпаривая и тут же отпуская.

– Да, – я с готовностью ответила, – Здесь очень красиво.

– Ва-а-ай, – протянул Хабиб, криво ухмыляясь, – Ты ещё не видела "красиво", Мадин. Подожди.

На этом наша короткая беседа оборвалась. Сатоев вновь нахмурился, плотно поджимая губы и следя за дорогой. А я отвернулась к окну, пряча улыбку. Пусть теперь делает вид, что всё такой же суровый – не буду ему мешать. Внутри стало щекотно и тепло. Хотелось болтать дальше, но что-то тормозило, да и виды за окном отвлекали.

Хабиб был прав. С каждым метром пейзаж менялся, забираясь по шкале совершенства на новую высоту. Дорога постепенно стала уже, превратившись с натяжкой в двух полосную. Запетляла вдоль скалы, становясь классическим горным серпантином – когда с одной стороны над тобой нависает давящая каменная масса, а с другой пролегает пропасть, в которую страшно смотреть – так высоко.

Я озиралась по сторонам, впитывая грозную красоту гор. В некоторых местах прямо из скал били ключи, стекая слезами по породе, засохшие вьюны оплетали стены утесов, прозрачное небо звенело чистотой.

Любая встречная машина невольно пугала – слишком узко – мы едва разминались. А когда мимо пролетала фура- я и вовсе закрывала глаза и переставала дышать, ощущая, как органы в животе подбираются выше и внутри растекается неприятный холодок.

Боже, какое счастье, оказывается, что я вожу тут не сама!

Даже просто сидеть рядом мне было сложно. Высота, которую мы набирали с каждым витком серпантина, невероятно давила, суровое величие пейзажей заставляло ощущать себя беспомощной. И чем дальше мы поднимались, тем уже становилась тропа еще и из-за появившегося снега на обочине, которого становилось всё больше и больше.

Внезапно снег и с неба пошел. Сразу крупными, стоящими косой стеной хлопьями, бьющими в лобовое. Небо почернело вмиг. Дело итак было к вечеру, а тут еще эти снежные тучи. Ночь будто упала на нас, погружая мир в опасный мрак. Фонарей вдоль высокогорного серпантина, конечно, не было. Только заснеженная дорога светилась белым, отражая свет фар, мелькали светодиодные полосы придорожного заборчика, за которым начинался обрыв, встречные машины яркими вспышками слепили глаза да горные, самые высокие пики призрачно серели вдалеке.

– Твою мат, – тихо пробормотал Хабиб, включая дворники. По салону от него прокатилась волна напряжения, вдавившая меня в сидение.

– Что такое? – прохрипела срывающимся голосом.

– Да снЭг сильный, – раздосадовано провел Хабиб пятерней по затылку, – Лишь бы перевал на закрыли…

И тише, будто сам себе:

– Должны успет....

– Мы успеть? Куда успеть? – затараторила я.

– Проехат, – раздраженно фыркнул Хабиб и резко затормозил, остановившись в паре метров от чужой машины.

– Что там? – я нервно облизнула губы, привставая с сидения и пытаясь понять, почему наш ряд стоит, а встречные машины едут.

Господи, только не авария! Я не хочу здесь застрять! На горе, почти под облаками, в начинающейся метели и рядом с головокружительной пропастью всего в каких-то паре метров от меня. Хуже места для "постоять в пробке" и не придумаешь!