Послав тебя к ним, чувствую, что в чём-то ошибаюсь.

Все трое обращаются лишь с тем, творит кто вещи,

Они ему подобны своим странствием в эфире,

Для них жизнь – лишь придаток, нарост, зоб или сон вещий,

Смерть – как укол острой иглы, прорвавший гнойный чирей.

Что смерть и жизнь такое, – они разве понимают,

Начала и конца в границах вечности не зная.

Что тело состоит из вещей разных, допускают,

О собственных ушах, глазах и сердце забывая.

Блуждая бессознательно в том мире беспредельном,

Сердца их путешествуют по сферам Недеянья,

Они не будут пред толпой играть чувством поддельным,

И чтоб обряды соблюдать, не видят основанья».

– «Но почему, так говоря, вы держитесь обрядов?» -

Спросил Конфуция, и высказал тот своё мненье:

– «На мне кара небес, я остаюсь с народом рядом,

Но мне всегда так импонировало их ученье.

Тот, кто рождён водою, в воде должен находиться,

Кто создан для пути, проводит жизнь тот в Недеянье,

Поэтому мне для Пути не суждено родиться,

С людьми мне нужно оставаться, здесь моё призванье.

Все рыбы на просторах друг о друге забывают,

Тот, кто чуждается людей, с собою остаётся,

Кто на пути своём жизнь в Недеянье утверждает,

Людей тот сторонится и природе отдаётся».

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Отлили только что всем в форме человека тело,

Оно уж радуются измененьям бесконечным,

Толстеть хочет, худеть, стать загорелым или белым,

Стремится утвердиться в своём сохраненье вечном.

Мудрец же странствует, где нет потерь, исчезновенья,

Добро он видит и в ранней смерти и в одряхленье,

Он принимает одинаково смерть и рожденье,

Считая, не препятствует ничто пути продленья.

Реальностью и достоверностью Путь обладает.

Но он деянья и телесной формы не имеет,

О нём рассказывают все и даже постигают,

Его нельзя увидеть, взять, хоть даже им владеют.

Он был и прежде, когда земли не существовало,

Он был уже в начале самом сотворенья мира,

Совсем не стар он, но древнее древности бывалой,

Зенита выше он и ниже самого надира.

Даос Чжувэй, его постигнув, правил Поднебесной,

Другой даос Вейду с ним никогда не ошибался.

Даос Чжуцай, им овладев, взошёл на свод небесный,

Пэн Цзу опасностей с ним в жизни не остерегался.

Фэн И обрёл его и в небо в странствие пустился,

Удин в бессмертье занял пост средь божеств пантеона,

Чжунсюй на Севере в дворце хрустальном поселился.

Фу Юэ звездою стал среди Стрельца и Скорпиона.

Поэтому нам нужно помнить, душу обретая,

Что вечно можем мы владеть тогда лишь нашим телом,

Когда идём Путём, всей нашей жизнью подражая

Тому лишь, от кого зависит всё развитье в целом.

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Себя сам знаньем мелкий человек не утруждает,

И не выходит за приделы принятых писаний,

Лишь лёгкими препятствиями ум свой загружает,

Но хочет проникать легко в суть сокровенных знаний.

Желая помогать вещам в Великом единенье,

Как верхогляд, первоначала он совсем не знает,

Стремится всё использовать для тела очищенья,

Трясясь над телом, по Вселенной ум его блуждает.

Другой же, настоящий человек, своё вниманье

И разум острый к безначальному лишь обращает,

Он сладко всегда дремлет в забытье и Недеянье,

Его ум, сравнить с мелким человеком, отдыхает.

Подобен он воде спокойной в вечном отрешенье,

Которая течёт, сопротивленья не встречая,

Без формы, сквозь чреду просачиваясь преграждений,

И в чистоту великую проходит, проникая.

Но как печально знать, что, обращая свои знанья

На мир весь, мы не познаём великого покоя,

Нас обрекают поиски на вечные блужданья,

Для Истины всегда мы – в положении изгоя.

(согласно размышлениям Чжуанцзы)

Чтоб жертвенный сосуд создать, часть дуба отрубили,