Она всхлипнула и тут же дёрнула дулом, давая понять, что в случае чего пальнёт не задумываясь.

– Когда-то наш первый и пока последний черноко-жий президент узаконил браки геев и лесбиянок. Теперь мы пожинаем плоды того, что он узаконил. На станции человек пять нормальной ориентации, остальные гомики. По мне уже очередь разыграли кто и когда со мной переспит. Я вырвалась, пока они собачились между собой, выхватила пистолет у Дика и успела заскочить сюда. Да я их быстро охладила, прострелив ногу Ярсу и пообещав, что следующему, кто приблизится ко мне, отстрелю яйца. Я здесь уже третий день. Пить хочу, сил нет. Есть тоже, но больше всего пить.

На исхудалом, чуть продолговатом лице наполо-вину скрытому локонами светлых волос горели огромные, источающие боль и тоску глаза, над кото-рыми в скорбном изломе застыли чёрные брови.

Игорь завертел головой, оглядываясь вокруг.

– Нет, нет, здесь помещение для ремонта скафан-дров и снаряжения. В пятом помещении, считая от этого, слева по коридору есть бойлерная, вода там…

Когда Серов вернулся назад, женщины он не увидел. Вытянув кружку с водой вперёд, он тихо приблизился к шкафу и заглянул за него.

Даже с небольшого расстояния он смог рассмот-реть только всклокоченную фурию без возраста. Сейчас же, наклонившись над ней он понял, что перед ним, по сути, ещё девчонка, совсем молоденькая девушка. Она, согнув колени, полусидела-полулежала, уткнувшись головой в холодный металлический бок шкафа. Руки, сжимающие пистолет были безвольно опущены на бёдра.

Игорь обошёл ящик, присел на корточки и осторож-но коснулся её потрескавшихся губ холодным краем пластикового стаканчика. Как только первые капли воды попали ей в рот, она, ещё не открыв толком глаза, выпустила из рук осточертевший пистолет и, обхватив ладонями стаканчик стала жадно, со стоном глотать эту удивительно вкусную, прохладную живительную влагу, которую она не пила целую вечность.

– Господи, ну и дошла ты, детка, кожа да кости, – тихо прошептал Игорь по-русски и, медленно, чтобы не насторожить девушку встал на ноги, принёс от двери пару стульев, помог ей сесть, сел сам и вопросительно посмотрел на неё. Глаза девчонки заметно потеплели. Она покосилась на пистолет, лежавший у её ног, но в руки его не взяла.

– Меня зовут Сабрина. Сабрина Коруэл, биохимик, двенадцатая лаборатория базы, а вас… тебя? Извини, я не расслышала твоего имени, в ушах такой звон стоял.

– Да, детка, представляю, чего тебе пришлось пере-жить. Меня зовут Игорь. Я инспектор Космического отдела интерпола. Прибыл для переговоров с вашим директором.

– Послушай, Игорь, после того, как с Землёй слу-чилась беда, все словно с катушек съехали. В тот день, когда мы узнали об этом, здесь поднялась такая паника, что Буш даже пристрелил одного из бузотёров. Ему же поначалу никто не поверил, обозвали лгуном и ещё похлеще. Требовали немедленно отправить всех желающих на корабль, чтобы вернуться на Землю. В общем, только выстрелами директор и успокоил взбесившуюся толпу, правда и сам, похоже, тронулся умом после этого. Так что сейчас мои бывшие коллеги не живут, а прожигают жизнь. Она нервно рассмеялась и робко посмотрела на Серова.

– У вас, наверное, такой же бедлам?

Игорь сверкнул ровными зубами: – Ну, у нас похлеще, – нарочито серьёзно произнёс он и тут же отметил, как погрустнели глаза девушки, как между бровями залегла складка, – ведь ты же, наверно, с самого детства слышала, что русский без водки, как медведь без балалайки.

Она долго непонимающе хлопала длинными ресницами и не могла понять, шутит этот русский или говорит всерьёз. Игорь, наконец, не выдержал и рассмеялся.