И что людей простых освободили.
120
Но ведь тогда свои были цари.
Скажи на милость, где же все они?
Где те дворяне, что вас не поддержали?
Ведь были те, колен что не сгибали.
121
Этого в книге вы не написали,
Когда с Авраамом сказки составляли.
Но вы забыли: кого вы истребляли,
Те с ваших книг и слова не читали.
122
Всё это время планировали месть,
Им в вашем мире негде даже сесть,
Ведь всё вокруг им кажется телами,
На их глазах убитыми отцами.
123
Кирилл сидел и попросту молчал.
Его по делу ребёнок отчитал.
Оттенок радости с его лица пропал,
Чуть погодя и он сам зарыдал.
124
– Что же я сделал! – внезапно он вскричал.
При этом плакать не переставал.
– Что я наделал! – часами повторял
И иногда от ужаса дрожал.
125
Филипп решил увидеться с Авраамом,
В Талимию отправился за даром,
Но там нашёл больного старика,
Который не похож был на царя.
126
Филипп тогда подумал про себя:
«И этот сдулся: два жалких короля».
Увидев данное, он к братьям обратился,
Всё рассказал и с ними он сдружился.
127
– Отец мой плох и ваш не блещет здравом.
А Кай исчез и не вернётся разом.
Остались мы и ваши две сестры.
Этим вредителям отпор мы дать должны.
128
– Они, Филипп, готовились годами,
Пока друг с другом в царевичей играли.
Прошу, ответь, с чего хочешь начать
И как способны мы в этом помогать.
129
Хоть были близнецами братья те,
Различий много таилось в их душе.
Дмитрий события спокойно принимал,
Игнат, напротив, за всё пережевал.
130
Ответ Дмитрия казался вполне здравым:
– Ты сделал выводы по субъективным данным.
Это теория, в которой все сильны.
Нам нужны факты, стальные доводы.
131
Филипп не знал, чем дело поддержать,
Ведь всё пришлось ему воображать.
Реальным было это для него,
Было разумным только в уме его.
132
На удивление, Авраам до них дошёл —
Месяц до этого в постели он провёл.
Их попросил себя в покои отнести,
Самим остаться, сестёр их привести.
133
И на издохе, будто с последних сил,
Он со своим наследством говорил:
– Дети мои! Не всё про мир сей знаете.
Что в нём таится, даже не представляете.
134
Когда мы начали весь мир объединять,
Решили все: простых не убивать,
Тех, кто не в форме, трогать запрещали,
А за убийство убийством и карали.
135
Когда победа уже казалась явью,
Как будто души полили наши грязью.
Мы стали вдруг невинных убивать,
Свои убийства мотивом прикрывать.
136
Дурацким был приказ о полной казни.
«Приказ убийц» – его так называли.
Убить велели и семьи королей,
И даже их служанок и детей.
137
В последний день, когда стало понятно,
Войне конец, практически всем ясно,
С твоим отцом мы вышли убивать,
Это желание пришлось так утолять.
138
Нам было мало словом убивать,
Кровь на руках хотели ощущать
И эту жажду в итоге утолили.
Какой ценой… По-моему, все забыли.
139
Уж двадцать лет себя за то корю,
Но всё ж себя за это не прощу.
Услышал я, Филипп, твои слова
Про тех, кто помнит и месть таит года.
140
Вряд ли остался кто-нибудь живой.
Мы истребили всех смертной косой,
Даже младенцев… Как же мы могли,
Жалкие психи, а вовсе не цари.
141
Он не заплакал, но на лице его
Скорбь сотни тысяч и больше ничего,
Что может боль его на миг унять
И этот груз с его плеча убрать.
142
– Но кто-то выжил, прекрасно это знаете.
Я вас прошу, хоть раз это признайте.
Без вашей помощи я их не одолею,
На это дело ничто не пожалею.
143
– Никто не выжил! – сказал Авраам с досадой.
И отвернулся, уж точно не с усладой.
– Для вас Захар уже давно чужак,
А я и вовсе вредитель, просто шлак, —
144
Сказал Филипп и тут же развернулся.
И в это место больше не вернулся.
Решил с Горона вопросы все решать,
Не захотели ему поддержку дать.
145
Кирилл был плох и вряд ли мог решать,
Кого казнить, кого помиловать.