К вечеру во дворец прибыл и князь Азат. Сопровождавший его большой отряд конных воинов, он оставил под стенами города, а сам явился к Зейне только с тремя своими сыновьями.

– Отчего, дядя, ты привел с собой так много воинов? —

Поинтересовалась Зейна, которой уже успели доложить наблюдатели с городских стен. – Мир ведь на дворе. Все спокойно вокруг.

– Мало ли что может произойти, когда пройдет поминальная неделя, во время которой все обязаны соблюдать строгий мир. Не только доброжелатели есть у тебя в этой земле, племянница. Можешь быть в том уверена. Не было таких правителей и никогда не будет, чтобы их любил весь подданный народ. Кто же должен думать о судьбе супруги своего племянника, как не их заботливый дядюшка? – Важно отвечал князь.

– Верно говоришь дядя. Мне приятны твои слова. – Зейна приветливо улыбнулась князю. – А пока я обниму своих двоюродных братьев. Может быть, кто-то из них разделит со мной трон, когда я останусь одна.

Последняя фраза правительницы исказила лицо князя еле сдерживаемым гневом, выдавая его нежелание наступления таких событий. Ведь, законы Лабундии позволяли такой ход. Если вдовствующая правительница возьмет себе в мужья одного из мужчин своего рода, то трон сохраняется за ней до ее кончины, а взятый ей в мужья родственник до самой ее смерти будет ходить в принцах. Если же от их брака появятся дети, то престол достанется в наследство старшему ребенку мужского пола. Таков закон! А правительница знает законы страны не хуже самого князя.

– Я возьму в мужья твоего старшего сына, дядя. – Заверила Зейна.

– Он совсем еще юнец. Почти ровесник твоего сына. Может быть, лучше нам двоим объединить наши судьбы? – Запротестовал Азат.

– Престолу нужен будет наследник. А сможешь ли ты в таком преклонном возрасте обеспечить его трону? Ты же младший брат отца моего покойного мужа. Такое не годится. Я еще молода и полна сил. Я возьму твоего старшего. Так и решим, когда придет срок! – Твердо заявила Зейна.

– Передумай, правительница! Прими предложение князя! – С этими словами вперед выступил плешивый человек в длинном халате и начал манипулировать руками перед лицом правительницы. Та отступила назад и тяжело опустилась на трон, словно у нее подкосились ноги. А человек в халате обернулся к Азату. – Все будет по-твоему, князь. Верный тебе Асан сдержит свое слово.

– Будь по-твоему, дядя. – Вдруг, словно очнувшись,

произнесла правительница. – А теперь оставьте меня одну.

– Если не получится получить трон сразу, по завещанию твоего племянника, то ты получишь его чуть позже. Всякое может произойти с правительницей потом… – Многозначительно произнес Асан, когда все выходили из тронного зала.

На следующее утро все, кто прибыл во дворец по вызову правительницы собрались в тронном зале. В ожидании ее появления, они уже разбились на две группы, которые принципиально стали по разным сторонам зала. Во главе одной из групп, гордо скрестив на груди руки, стоял князь Азат, который уже ощущал на своих плечах приятную тяжесть бремени правителя Лабундии. Члены этой группы заискивающе расшаркивались перед ним, заводя разговоры ни о чем, лишь бы обратить на себя внимание того, в чьих руках вскоре будет сосредоточена власть над ними. В тоже время группа, что стояла по другую сторону зала, молчаливо взирала на своих оппонентов, ожидая самого худшего.

В это время слуга объявил:

– Могущественная и справедливая, лучезарная и добродетельная, мудрейшая правительница наша Зейна и наследный принц Зедул!

Тогда, как группа, окружавшая князя, от неожиданности замерла в безмолвии, другая группа радостными возгласами приветствовала явление правительницы и принца. Зейна проследовала к трону и уселась на него. Сын встал рядом по правую руку от нее. Слева у трона, как это предусмотрено дворцовым этикетом, расположился начальник личной стражи правительницы. В то же время обе входные двери распахнулись и в зал вошли несколько десятков воинов личной охраны, которые выстроились в линию вдоль обеих стен. Среди гостей невольно прокатился ропот недоумения от того как разворачивались события. Правительница подняла руку. Все замолкли. В наступившей тишине Зейна проговорила голосом, который был услышан всеми присутствующими: