Через две недели мы уехали на гастроли, и я так и не повидалась с ним, а мои зарисовки по-прежнему оставались лежать в сумке.

Не стану подробно описывать наше турне. Но без ложной скромности должна заметить, что они прошли весьма успешно. Отец сполна окупил все затраты на представление и аренду помещений. За время гастролей я пару раз сыграла зрительниц из зала. Мы снова стали дружны с Питером и почти каждый день гуляли вместе до начала представления. Иногда, в выходные для нас дни, мы прохаживались вдоль берега реки и обсуждали, в какой день наше представление было более успешным и почему. Питер делился идеями новых фокусов и позже предлагал их отцу. Мне все хотелось рассказать Питеру о том, какие костюмы я придумала для персонажей пьесы мистера Редфорда, но каждый раз что-то мешало мне это сделать, а он не напоминал. Про визит Редфорда Питер знал, но никаких эмоций не выразил. Для меня так и осталось загадкой, что в действительности он думал касательно посещения мистера Редфорда. Однако, в начале осени, когда мы уже вернулись в Лондон, Питер вызвался сопровождать меня на «Игрушку теней». В зале ему даже удалось поменяться с кем-то местами и сесть рядом со мной. Питер смотрел этот спектакль в первый раз. Прежде он ограничивался прочтением рекомендованных мною пьес, но здесь отчего-то решил составить мне компанию. Возможно ему захотелось наконец вживую оценить постановку, я искренне надеялась, что им в ту минуту руководила не ревность. На самом деле, я и сейчас не могу сказать наверное, отчего Питер пошёл со мною, и надо ли искать в этом какой-то особый умысел.

Так или иначе, в тот вечер мы были в театре вместе. Сидели в партере. Я – в красивом бархатном платье, а Питер во фраке. Он не любил подобного рода одежду, но театральный этикет диктовал свои правила.

Мне хотелось купить цветы и подарить их мистеру Редфорду, я долго сомневалась, но все же не смогла прийти с пустыми руками. Я купила небольшой, но довольно пышный и красивый букет гортензий и попросила сотрудников зала передать корзину с цветами мистеру Редфорду в гримерную. Бросать цветы на сцену с криками «браво», на мой взгляд, несколько грубо и не всегда уместно. В корзину я вложила визитную карточку с подписью «Спасибо за спектакль». Я не стала придумывать что-то особенное и оригинальное, чтобы не выглядеть навязчиво, и дабы мистер Редфорд не чувствовал себя хоть сколько-нибудь обязанным. Питер отнёсся к моему поступку снисходительно и не стал его комментировать. Зато после спектакля, пока мы стояли в очереди в гардероб, он высказался о самой постановке:

– Эмми, это очень странный спектакль. Я не понял его смысла. Что Редфорд хотел им сказать?

– Это повесть о душе гения, непонятого людьми, ушедшего в мир иллюзий и потерявшегося там.

– Мне порой кажется, что твоё увлечение пьесами мистера Редфорда отчасти тоже уход от реальности. Ты видишь гениальное в странных, даже сумасшедших вещах. Тебе хочется видеть Редфорда гением, но он им не является.

– Говори потише, пожалуйста, – попросила я, оглядываясь по сторонам. – Люди ведь могут услышать!

Питер наконец получил наши пальто, и мы отошли в сторону.

–Ты не пойдёшь со мной?

– Эмми, ты в самом деле собираешься ждать его на улице?

– Но я хотела поблагодарить за спектакль и…

– Ты уже поблагодарила, передав ему цветы, – Питер накинул мне пальто на плечи.

– Но альбом с эскизами! – возразила я. – Ведь я хотела показать ему наброски.

Питер развёл руками.

– Если хочешь – подойди, а то скажешь потом, что я не дал вручить подарок твоему Редфорду.