До тех пор пока создателю нужен этот результат, система, скорее всего, не вымрет. Поэтому вопрос «Что, если будут предъявлять?» звучит почти как классика сокрытия субъектности: «перед нами стоят вызовы» или «время нам ставит вызовы». Или «ошибка была сделана».

Это рекомендация из английского языка: «если хочешь снизить свою ответственность – используй страдательный залог: ошибка была сделана, а не я совершил ошибку».

Непонятно, кем была сделана эта ошибка, но теперь «перед нами стоит вызов». Да?

Бред.

Каждое слово на что-то указывает, за ним стоит облако смыслов и свойств, оно описывает явление. Если говорится «ошибка была сделана», у меня сразу возникает вопрос: «Кем была сделана?» «Ошибка» не обладает свойством «воля», не обладает самостоятельностью!

Если говорить о свойствах языка, то у меня опять тот же вопрос: «А кто субъект?» Потому что если ошибка была сделана, а субъект не обозначен, то я вроде бы становлюсь причастным к этой ошибке, хотя могу к ней никакого отношения не иметь. Подсознание подсказывает: раз здесь единственный субъект – ты сам, других не предъявили, значит, отвечать за ошибку – тебе…

И теперь уже я должен отвечать за её совершение. Ведь ошибка не может совершиться сама!

Второй вопрос, другой: «Почему это воспринято как ошибка? Кто так решил?» Но, находясь в ступоре от первого непонимания, второй вопрос себе мало кто успевает задать…

Этот блестящий языковой трюк очень активно используется политиками, причём в оборот он введён был, по слухам, британскими политиками. Английский язык великолепно подходит для того, чтобы скрывать субъектность происходящего, то есть чтобы скрыть тех, кто инициировал событие. Пассивный залог там весьма часто используется, он из речей английских деятелей перебрался в другие языки, в том числе в русский, ещё в советские времена.

В результате уже несколько поколений страдают, как теперь мы это часто называем, синдромом «ВШЭ головного мозга», то есть неким «представлением о субъектности явлений „экономика“ и субъектности явления „рынок“, которые как бы сами всё сделают»16. «Экономика нуждается», «рынок определяет» – эти слова у них не вызывают никакого раздражения и никакого удивления: «А как иначе?! Так оно и есть».

Недавно на конференции по информационно-психологической безопасности была замечательная дискуссия с участием всё ещё живых адептов секты «всемогущего и всетворящего информационного поля»… Такая же чистая вера в субъектность «информации», как вера адептов ВШЭ в субъектность «экономики» и «рынка».

После нескольких докладов стало ясно: никто толком не понимает, что такое информация. Каждый выступавший говорил о чём-то неприкосновенно своём.

Вроде с «интеллектом» мы в какой-то момент в результате нескольких дискуссий более или менее разобрались: интеллектом мы называем нечто, что можем померить некими тестами, которые называются тестами интеллекта, и в основном это относится к способности получения результата в той или иной среде. То есть способность самостоятельного получения результата в каких-то средах какими-то способами называют интеллектом, и уровень способности каким-то образом через какие-то тесты замеряют.

Следовательно, интеллект – это [чья-то] способность получать [заданный, определённый заранее] результат.17

Но когда мы говорим об информации, это вообще непонятно о чём, то есть наблюдаем совершенно блестящий и гениальный вариант субъективизации какого-то объектного явления. Во-первых, действительно непонятно, что такое информация, а во-вторых, ей приписывают какие-то волшебные свойства управления и ещё чего-то.