– Что насчет моего вопроса?

– Про что… а… про нее. Артем, тебе стоит смотреть на реальность трезво. Мои люди работают над этим, но сам понимаешь, сколько времени прошло. Где и как ее искать? Ты думаешь, она еще жива?

«Трезво смотреть…, точно не в твоём случае.»

– Надежда умирает последней, Железнев. Я верю.

– Вера, надежда, любовь… Дело твое. Что у тебя в башке – не знаю.

Артем молча вышел, хлопнул дверью. Поднялся на третий этаж второго корпуса, в свою комнату. Сел на пол у разваленного дивана – усталый, раздавленный. Поиски – пустота. Поднял диван, вытащил портсигар. Вишнёвый табак ударил в нос. Три сигареты «MARVEL» – возможно, последние в мире. Взял одну, вдохнул аромат, закрыл глаза.

Затем достал фотографию Виктории – единственное, что осталось от нее после Большого дождя.

«Может, она мертва…» – пронеслась мысль в его голове. – Нет, нет! Я не могу так думать! – закричал он вслух.

Подойдя к окну, забитому досками, он пытался разглядеть свою бывшую квартиру. Старый дом был частично разрушен, но он все равно иногда останавливался у своего подъезда, надеясь, что она появиться, выйдет из-за угла, подойдет к нему. Стоял – ждал чуда.

Артем посмотрел на фотографию, сел на пол, прислонившись спиной к доскам подоконника. Зажал сигарету зубами и подкурил. Горько-сладкий дым с ароматом вишни напомнил ему прошлую жизнь. Дым поднимался вверх, заполняя комнату и окрашивая солнечные лучи, что пробивались сквозь щели, в серые стальные струны. Дым заполнял пустоту… и его самого.

Рано утром Артем проснулся под вой сирены и от звука топота ботинок. Так и не приняв душ, одетый в то, в чем и лег спать, он выбежал, сразу прихвативши с собой свой скорострельный АК103.

Длинном коридор бывшей больницы бурлил – первая мысль: нападение. Вояки или те же Язычники? Мимо пробежало двое.

– Что происходит?! – крикнул он, протирая глаза.

– Срочно! Общий сбор! Во дворе!

Небольшой двор кишел членами клана ГД. Кто-то сидел на машинах, кто-то грелся у бочек с вечно тлеющим огнем – мусорным могильником. В кругу толпы стоял Железнев, держа на перевес автомат. В его руке дымилась большая толстая сигара, все по типажу американского боевика со среднем бюджетом и с максимальным пафосом.

Народу было так много, что не сосчитать, а это еще даже и не половина всех отрядов, что вступали в клан. Железнев осмотрелся вокруг, достал пистолет и выстрелил в небо. Резко наступила тишина. Своим командирским пропитым и прокуренным голосом он заговорил:

– Клан ГЕРОИ ДНЕЙ! Новость хреновая! Сегодня ночью погиб командир! Князь! С ним полегли еще бойцы: Шершень, Мулат, Кино, Глухарь, Зевс. Из отряда Вольных: Киняев, Мороз, Крестец и Бойко! Минута молчания за героев!

Минута прошла – шепоток перерос в гул, который нарастал с каждой секундой, переходя в жужжащий хаос, напоминающий улей пчел.

– Где это случилось?! – крик раздался из ниоткуда.

– Какой смертник это сделал?! – выкрикнул кто-то еще.

– Это вояки?! – послышалось вдали.

– Точной информации нет! Данные пришли ко мне на ЛКП от Зевса. Последние координаты – стадион «Черноморец». Связь оборвалась, – Железнев набрал воздуха. – Они были у парка Шевченко! После смерти Князя я беру командование! С этого дня я – командир ГД! Разошлите по блокпостам и «Сити»!

Толпа снова залилась гулом слов, затем почти по очереди один за одним все члены клана начали выкрикивать: «ГЕРОИ ДНЕЙ!» – три раза били себя в грудь. «ГЕРОИ ДНЕЙ!»  – и еще три удара в грудь.

Вечером в «23» – людно, стоял запах перегара, дымящих самокруток и грязной обуви. Старые деревянные колонки давно забытой фирмы SONY тихо хрипели спокойную мелодию из прошлого. День траура. Смерти – обыденность, но потеря Князя и бойцов двух кланов в один день – удар. Решили помянуть.