Пробираясь между стоячих и сидячих столиков, Медведь со своим отрядом видели лица уставших и побитых жизнью охотников: лица – молодые, но уже мертвые внутри, и уже в возрасте опытных бойцов. В баре, как всегда, было грязно. Пол усеян пластиковыми картами, бутылками, окурками.

Сусл, местный паренек лет девятнадцати, усердно подметал в углу. Он был здесь за официанта и за горничную. Жил в одном из помещений бара. Хороший парень лет девятнадцати. Короткостриженый, невысокого роста, с быстрыми мелкими глазенками и неполноценно выросшими усиками – суслик, да и только.

Бычки от самокруток торчали из жестянок, что стояли на столиках, как небольшие кустарники в железных ржавых розах-консерв. На стенах были нарисованы хаотичные рисунки и различные надписи. Целое наскальное художество новой цивилизации.

Отдаленно, где-то на втором этаже, из старой колонки играли записи песен годов так 2007—2010. Что-то знакомое, но разобрать было сложновато из-за шума разговоров. Бар жил круглые сутки, но зачастую здесь не так много людей.

Кто-то нарисовал угольком окно на стене, и надпись внизу «Окно в жопу, велкомэ!». Это первое, что бросалось в глаза перед тем, как войти в общий зал.

Настоящих окон не было, и весь свет был от лампочек, что работали от солнечных батарей. Одни били светодиодные, другие – еще старые – накаливания, свисающие на проводах. Они пропитались пылью и масленой накипью от небольших самодельных лампадок. Хотя первый и второй этажи были почти наполовину заполнены, дым улетучивался – вытяжка здесь работала исправно. Без нее было бы просто нереально находиться.

Слева от входа красовалась большая доска – ставки Ринга, на которой почти печатным шрифтом были написаны имена победителей и предстоящих боев. Кто-то в шутку сверху поставил корявую надпись «Гладиаторы».

Ринг – небольшая площадка для кулачных боев на заднем дворе «Сити23». Мелкая земляная насыпь с шестью вкопанными в землю кругом большими бревнами высотой метра два, на которых надели старые покрышки разной величины. Между ними были натянуты несколько канатов, что со временем сильно провисли. По кругу были разбросаны старые пластмассовые стульчики и пустые пластмассовые ящики, что тоже служили стульями. Это было место развлечений и заработка. Бои проводились чуть ли ни через каждый день, и ставок было хоть отбавляй.

Артем подошел к столику Хабара. Тот рылся в ящиках. Заметив его, сел на потрепанный кожаный стул.

Он был не молод, шестьдесят-семьдесят лет от роду, но хитер и умен. Он очень был похож на старого еврея: немного пузатый, с холеной серой бородой и легкими кудряшками на голове. Кто в баре имел на него зуб, часто обзывали за спиной – «старый жид». В лицо – боялись. Оно и ясно, он был влиятельный торговец со связями. Очки на носу – декорация, взгляд исподлобья. Взгляд добрый с легкой хитрецой. Из-за этого он всегда смотрел, немного опустивши голову, не злобно, а словно вопросительным взглядом, будто эти же очки мешают ему смотреть на собеседника.

– Ну, здарова. Что притащил? – начал Хабар.

– Для тебя ценность – только то, что можно продать.

– Такс а я о чем?

– Хабар, мы с ребятами отдохнуть пришли.

– Бери ящик Нового Пива, хоть три. Одесская кончилась, извиняй, – он покрутил карандаш, бросил в замызганный стаканчик.

– Ну раз уж водки нет, давай пиво и что-то пожрать.

– Знаешь… Есть кое-что для своих. По особой цене, сам понимаешь, – Хабар встал из-за стола, наклонился, Артем тоже.

– Ну?

– Есть одна бутылка виски.

– Нет-нет, эту дрянь я пить не буду!

– Тише ты!.. Виски до Большого дождя. Еще пару лет – и будет по цене золота, – прошептал Хабар.