– Кто это? – спросил Алимов, заинтригованный сочетанием насмешки и внутренней силы в женском лице.

– Екатерина Богданова-Сиберт, весьма известная в прошлом певица. – Стас встал рядом с гостем и, склонив голову, полюбовался картиной. – Хороша, не правда ли? По свидетельству современников, имела уникальный голос, но больше пела за рубежом, чем в России. Осталась в истории как «сирена самоубийств». Патрон наткнулся на ее портрет в куче какого-то хлама, не имеющего музейного значения, купил и отреставрировал. Возможно, именно на этом месте он когда-то и висел. – Стас поправил очки. – Кстати, этот дом когда-то принадлежал ее мужу.

– Значит, ПС – его инициалы на воротах?

Стас покачал головой.

– Не его. Особняк построил астраханский купец Петр Синюшин в начале девятнадцатого века. Считался здравомыслящим дельцом, пользовался авторитетом среди собратьев. А на строительстве этого домика прямо помешался. Такие суммы вкладывал, что достроить не сумел, разорился, только инициалы и остались. Дом купила семья графа Олсуфьева для своего непутевого отпрыска, которому потребовалась срочная эвакуация из Петербурга. Наследник и здесь не оплошал: зарядил первостатейный бордель с французским кордебалетом. Погулял годик, а потом утонул в ванне с шампанским. Приятели и кокотки разбежались, а дом купил муж этой дамы, – Стас кивнул на портрет. – Генерал-аншеф продержался дольше всех. Из немцев был, непьющий, положительный. А под старость – ударил бес в ребро. Взял и женился на девице, годившейся ему во внучки. Как легко догадаться, прожил он после этого недолго. Поговаривали, что смерть была темная, только молодая вдова дожидаться расследования не стала: продала имущество и уехала за рубежи отечества. Там карьеру сделала, там и похоронена. – Стас развел руками. – Вот такая история.

– Круто, – признал Алимов. – Ну и как, работает легенда? Публика ведется на дом с привидениями? Билеты хорошо расходятся?

– Это вы напрасно, – не обиделся Стас. – История самая настоящая, я в документах копался. А билеты у нас никогда не залеживаются. Никита Сергеевич знает, как деньги делаются…

Ничего больше Стас сказать не успел. Распахнулась входная дверь, на паркет легло прямоугольное пятно и в сияющем проеме нарисовался черная силуэт. В ту же минуту большие напольные часы в углу, начали отбивать полдень. Под бой серебряных часовых молоточков и деревянный стук на Алимова начала надвигаться тяжелая темная фигура.

«Статуя Командора», – пронеслась в голове стремительная мысль.

Молоточки ударили в последний раз, палка стукнула одновременно с ними. Рядом.

– Господин Алимов?

Входная дверь закрылась, сияние погасло. Перед Алимовым стоял высокий мужчина в джинсах и кардигане, наброшенном на плечи поверх рубашки. Мужчина опирался на тяжелую деревянную трость. Несмотря на худобу, вошедший излучал ощущение сухой жилистой силы. Холодноватые светло-серые, как декабрьское небо, глаза смотрели гостю прямо в лицо.

– Это я, Никита Сергеевич, – отозвался Алимов, пожимая протянутую руку.

– Надеюсь, вы недолго ждали?

– Всего десять минут.

– Не скучали?

– Что вы! Ваш секретарь рассказал мне столько интересного!

– Кстати! – Красовский повернулся к секретарю. – Мне нужна рекламная аннотация спектакля для журналов. Она готова?

– Никита Сергеевич, вы же сказали – в среду, – начал секретарь.

– Ситуация изменилась, – перебил Красовский. – Она нужна сегодня.

– Но вы же обещали отпустить меня пораньше! Я записался к стоматологу!

Красовский обернулся и посмотрел на секретаря тяжелым негнущимся взглядом. Стас опустил голову.

– Я принесу вам текст через два часа.