– Веришь теперь, что им здесь все обрыдло? Ты с твоим вирусом для них, можно сказать, просто манна небесная. Правду я говорю, дорогие мужчины? – Лилия даже бровью не повела в сторону, но Олег с Николаем все-таки кивнули. – Не врала я тебе? Все по-честному?

Подумав немного, Стас вынужден был признать:

– По-честному.

И тогда Лилия отбросила вилку, которую на протяжении всей своей речи напряженно вертела в руках, поднялась и перешла на другую сторону стола – так, чтобы видеть всех троих говорунов.

– Все это я говорила для него. Чтобы не считал, что его втемную используют. А теперь буду говорить для вас.

Она повернула голову к Стасу, пристально глядя на его правый висок, и провозгласила:

– Итак, господа, мы все живем здесь столько лет, что он в это даже не верит. Кстати, – на секунду обратилась она к Стасу, – к твоему сведению: я здесь тоже уже около ста лет. Мы с вами все знаем про парцелов с инфинитом на левом виске. А теперь – внимание, вопрос: что вы, господа, можете сказать про парцелов с инфинитом на правом виске?

Она подошла к Стасу и очень эротичным движением обвела его давно уже переставшую зудеть пурпурную восьмерку, интимно глядя ему в глаза. Стас не очень понимал, как полагается отвечать на сексуальные заигрывания особы более чем ста лет от роду, поэтому на всякий случай смущенно отстранился.

Лилия снова отвернулась к своим друзьям и так же томно поинтересовалась:

– Так что вам, мои славные друзья, известно про таких парцелов?

Николай недоуменно пожал плечами:

– А что тут скажешь? Лично я таких не видел. Боюсь, Олег тоже.

Бородатый пупс согласно закивал: ясное дело, он таких тоже не встречал. Буряк продолжал молча истово таращиться на Лилию.

– Ну и о чем нам это говорит? – настойчиво продолжала она.

Все четверо смотрели на нее с разной степенью непонимания в глазах, но, похоже, Стас был удивлен меньше всех. Может, за последние дни он просто отвык сильно чему-нибудь удивляться? Как говорят физиологи, запредельное торможение. Удивляешься, удивляешься, удивляешься – а потом устаешь удивляться. Сил удивляться больше нет.

– Черт вас дери! – с досадой воскликнула Лилия. – Он – особый, вы разве не понимаете?! С ним все должно быть как-то по-другому, чем с нами!

– И как именно – по-другому? – иронически осведомился Николай.

– Так то-то и оно, что неизвестно. А значит, может быть все что угодно. Например, он может найти карты Галилея… – вкрадчиво проговорила Лилия и умолкла, выжидающе глядя на говорунов. Те какое-то время ошеломленно молчали, потом, как по команде, все сразу повернулись и воззрились на Стаса.

Он пометался взглядом между четырьмя обращенными к нему лицами и озадаченно спросил:

– А что такое «карты Галилея»?

Все четверо по очереди переглянулись, будто передавая друг другу невидимую эстафетную палочку, но заговорил, помявшись, Буряк: видимо, за все, что касалось естественных наук, в этой компании отвечал именно он.

– Прости за краткую лекцию… – откашлявшись, проговорил он. – В общем, все здесь началось с Галилея. Это он нашел… ну, или создал… этот мир. Сидел под домашним арестом после своего отречения – вот и придумал. Почему-то мне кажется, что ему под этим арестом не нравилось. Мечтал о другом – вот здесь и оказался.

– Случайно попал или специально оказался? – уточнил Стас, слабо веря своим ушам.

– Да кто ж теперь поймет?! – Буряк недоуменно вздернул брови, отчего вся его обильная легкая шевелюра затрепетала. – Просто известно, что он был первым. И не спрашивай, откуда! Прими как данность: это так.

– То есть он до сих пор здесь живет?! Насколько я знаю, тот Галилей, который… короче, земной Галилей ведь с собой не покончил? Лет до восьмидесяти прожил, по-моему. Значит, морталом он точно не стал?