– Митрофана ты послал в Москву?

– Он должен был только захватить провидицу! Живой! Богом клянусь! Ну, вы же умные люди, – его взгляд лихорадочно заметался по лицам присутствующих на допросе мужчин, – ну, сами подумайте, зачем она мне неживая нужна? Я только для этого и людей ему дал. Я не знаю, что там произошло, но никаких убийств в плане не было точно! Богом клянусь! – Эти клятвы Господом у него вылетали изо рта практически не переставая.

Видимо для него это было привычным выражением в условиях крайнего стресса. Хотя мужик вроде был стрессоустойчивым. До этого дня. Он ведь даже после захвата и этапирования в Москву сыпал проклятиями и зло сверкал глазами на монахов. Держался, прям, молодцом!

А сейчас весь трясся, и губа дрожала не переставая. Он очень хотел, чтобы ему поверили!

…

Ибрагим приехал в Московский дом Мафии на следующий день ближе к вечеру. Прочитал лист допроса легата и посмотрел на хмурые лица присутствующих за столом попаданцев.

– Ну, что решать будем, товарищи маршалы? Так-то вроде всё гладко чешет. В случайной смерти Нины его и не обвинишь вовсе. Прав он, не вяжется это. Ему Наталья живой нужна была.

– А Нина – сопутствующий урон? – Данила уже держал себя в руках и говорил вполне спокойно. – Он ведь команду отдавал только Наталью живой брать. А других значит не щадить можно?

– Тут только с его слов знаем. И верить ему или нет – уже нам решать. Я не верю! – Серёга стукнул ладонью по столу. – Иезуитам этим верить вообще нельзя! Он мог приказать и не церемониться ни с кем при захвате.

– Мог. – Ибрагим задумался на секунду. – Но всё это лирика. Что делать будем дальше? Я понимаю, – он взглянул на Данилу, – месть, и всё такое! Но он на курок сам не нажимал, это точно. А чем там Митрофан руководствовался при той стрельбе – это мы вряд ли узнаем. Поэтому для начала давайте определяться по главному вопросу. Жить ему или нет?

Все задумчиво посмотрели в стол. Лишать человека жизни, пусть даже и врага, вот так вот, не в бою, а сидя за столом, это было тяжело всем.

Серёга посмотрел на Костика и слегка ему кивнул, как бы подтверждая их когда-то начатый спор.

– Верить ему мы не можем. Но использовать его это нам не мешает. Нам через две недели в Варшаву ехать. Может…?

– Он. Наш. Враг. – Чеканя каждое слово медленно произнёс Василий. – Ты сам, Серёга, видел, что они с нашими там у себя в подземелье делали. И он был одним из тех, кто это всё и делал. Грёбаный иезуитский палач! Ты предлагаешь его просто отпустить?

– Ну почему сразу отпустить-то? Подержим пока у себя.

– Тюрьма? И каждый день думать, что эта тварь живёт где-то рядом?

– Ну, что именно он там в Ордене делал мы тоже точно сказать не можем. Если как бы применять нормы судебного права… – Михаил всё-же пытался найти какой-то компромисс. – Если уж подходить с точки зрения формальной логики, то судить-то нам его сейчас можно только за намерение похитить Наталью. А это на смертную казнь, как бы, не тянет. Вроде. Нет?

– Я видел, как он работал с нашими, там, – Илья тоже был темнее тучи и время от времени сжимал и разжимал кулаки под столом. – Не в подземелье, туда я не ходил, но я помню, как он обрабатывал Головко. Тот, правда, и так был уже сильно радикально настроен, но этот умеет уговаривать. Сука!

У Василия побелело лицо при упоминании убийцы его Василисы.

– Работа такая у человека была, убеждать и уговаривать. Мы тоже иногда чиновников вербуем не прям медовыми пряниками. – Ибрагим не был адвокатом дьявола, но топил за справедливость до последнего.

– Это ты сейчас нас с ними сравнил? – Василий говорил тихо, но все услышали.