Да кого обманываю-то? Повоевала уже, хватит!

Мысли метались по классике: от шока до принятия. Но ей всё же пришлось ехать в Новодевичий монастырь. Татищев, злыдень, ей даже письмо в дороге написать не дал. Хотела Васю предупредить. Но теперь уже что? Всё?

И она опять, в который раз, заревела, как простая русская баба.

…

– Учитель младших классов… , – Пелагея как будто смаковала это на языке, – а сколько всего классов у вас там?

– В школах детей 11 лет учат. С семи до восемнадцати.

– Это царь у нас, выходит, по вашему школяр ещё? – хихикнула боярыня.

– Ну по возрасту как бы да. Хотя он и женат уже и дитё скоро будет. Времена другие. Тут взрослеют скорее всего раньше.

– Ну, это да. Я в шестнадцать понесла. – И женщины опять загрустили.

– У нас грамоте вообще всех детишек учат. Первые четыре года младшая школа. А потом уже более сложные предметы идут.

– И крестьян?

– Вообще всех. Даже детдомовских. Это у который родителей нет, их в специальных учреждениях собирают и там за государственный счёт содержат и обучают.

– То дело богоугодное! У нас тоже такие есть. Софья лет шесть назад сделала в Москве два таких воспитательных дома. Что там с ними сейчас не ведаю, но думаю, что дело то доброе.

– А в усадьбе у вас что? Учат детишек?

– Есть при церкви школа. Там деток мастеровых по воскресеньям отец Иннокентий читать учит.

– Мастеровых?

– У мастеров и математика, и чтение в ходу. А крестьянам-то и некогда. Все работают, а летом, почитай, что и до ночи. Тут день год кормит. А зимой тут так заметёт бывало, что и на коне не проедешь. Когда учиться-то?

– А можно посмотреть, как тут детишек учат? – Наталья вдруг подумала, что и она выходит пользу тут может приносить. Ибрагим ей ведь говорил тогда, что обучать детишек им ещё тут многому чему предстоит. Так чего бы и не попробовать тут?!

…

– Глашка! – заорала вбежавшая в амбар девка, – ты пошто нечестно так сделала?

Из сеновала под крышей амбара показалась голова Глафиры, вся в сене и взлохмаченная.

– Не ори, токмо заснул, – шёпотом зашипела девка.

– Мы же договаривались! – Полька воззрилась на соперницу сдвинув брови и начала шарить по сторонам в поисках чего потяжелее.

– Ну так вышло! Не виноватая я! Он сам… – и они вдруг услышали, как из сена раздался тихий мужской смех.

– Ага… он сам пришёл? – Сергей уже ржал в голос.

Глашка повернулась к лежащему рядом с ней мужчине с выражением удивления на раскрасневшемся лице. Он что, над ней смеётся? Губа у девки начала мелко подрагивать, а из глаз вдруг брызнули слёзы.

– Ну что ты, милая, – Сергей понял, что это его косяк, и принялся успокаивать барышню. – Это я просто анекдот вспомнил смешной. А ты ж у меня такая хорошая! – и он ласково приобнял и чмокнул рыдающую девку в надутые губки.

Полька, разинув рот, смотрела на эту картину и не понимала, что тут происходит. Она шла сюда с твёрдым желанием повыдирать космы этой разлучнице, а теперь ей вдруг Глашку стало жалко. Может обидел её Сергей чем? Да нет, вон и в губки целует, и обнимает ласково так!

И Полька начала подниматься к ним на сеновал, с намерением разобраться в ситуации. А пока Глашка продолжала реветь, она начала тоже её поглаживать по волосам, приводя растрёпанную причёску в что-то отдалённо похожее на прямые пряди. Ну и тут руки мужчины как-то так случайно столкнулись с Полькиными. "Я тоже не виноватая", – подумала девка, и, отодвинув в сторону рыдающую подругу, всем телом, истосковавшимся по мужской ласке, набросилась на Сергея.

…

Голицын сидел дома, и ждал. Ждал, когда решится его судьба, повлиять на которую он уже не пытался.