Грустно осознавать, что человек, которого ты любишь больше всего, может уйти из жизни, потому что подошла его пора, и он не сможет больше быть твоей опорой, вдохновением и поддержкой. Теряя важных для нас близких, мы в чем-то перестаем быть детьми, понимая, что жизнь скоротечная штука. Бабушка всегда озаряла все мое детство и юность, была главным проводником моих знаний и талантов в этом мире. Я всегда хотел радовать ее, поэтому и старался достигнуть высокого мастерства в своем деле, ведь я же обещал ей.

Поэтому от мысли, что скоро придется расстаться, становилось невыносимо грустно. Бабушка понимала это, поэтому сказала мне: «Запомни, где бы ты ни был, я всегда буду рядом и наблюдать за тобой, так что я никогда не покину тебя, обещаю!» Мы обнялись, хотя о настоящем расставании на ту пору не было и речи.

Время летело быстро, и вскоре я получил приглашение в США от своего нового знакомого. Поездка планировалась всего на пару месяцев, в течение которой я должен был познакомиться поближе с иллюзионизмом и начать новую карьеру в шоу моего знакомого. Те, кто уезжал из родного дома, тот знает это прекрасное чувство – смесь ожидания дороги и вместе с тем грусть от расставания с близкими.

Рейс в Нью-Йорк показался мне недолгим, и в момент перелета я почувствовал, что уже не скоро окажусь в Израиле, поэтому щемящее чувство охватило меня снова. Луис встречал меня в аэропорту с огромным портфелем, улыбаясь во весь рот. Его лучезарная улыбка заставила меня забыть обо всех переживаниях и вступить на американскую землю с полной уверенностью того, что здесь меня ждут.

Луис был ко мне слишком добр и снял номер в шикарном отеле Брайтона, заплатив наперед. Светлый огромный номер с видом на океан и золотистый закат привел меня в восторг и одновременно вызвал ощущение дежавю. Я никак не мог вспомнить, где же я мог видеть тоже самое, но потом ясно понял: конечно, я видел это в моем воображении.

Я стал сравнивать то, что видел в натуре и в своем богатом воображении, действительно многое из этого сходилось: пейзаж, закат, искрящиеся вдали волны и даже запах жасмина в комнате. Я застыл в оцепенении и решил сыграть с собой в простую игру: не заходя в комнаты, я стал рассматривать их содержимое вплоть до мелочей и, когда отчетливо запоминал картинку, то открывал комнату за комнатой, чтобы убедиться в качестве своих фантазий. Сердце билось у меня особенно часто от того, что увиденное в воображении практически в точности отображалось наяву: огромное зеркало, мраморная серая плитка, даже обстановка была полностью идентичной с тем, что я представил себе минутой раньше.

Я снова взглянул на уходящий в море закат и загадал одно желание: во чтобы то ни стало использовать свой талант на благо людям. Во мне возникло огромное желание позволить своим способностям по-настоящему раскрыться, чтобы сделать этот мир немножечко лучше, поделиться с людьми своими знаниями и может быть даже научить их этому мастерству предвидения.

Мое наслаждение закатом прервал Луис, зашедший в номер с шампанским:

– Ну что, друг, ты выбрал себе новое имя?

– Разве моего имени недостаточно? – изумленно спросил я.

– Людям нашей профессии необходимо иметь красивое имя, которое не будет сливаться с толпой и станет выделять нас, как яркую звезду среди тысячи других.

– Не знаю, я раньше не задумывался об этом, – я был смущен вопросом и не был готов к великому восприятию себя.

– Пришло время назвать звезду звездой! – и Луис наполнил два бокала искристым золотым шампанским. – Будешь называться Ясновидящий Димитрий! Посмотришь, наша восторженная публика вознесет тебя на огромный пьедестал, с которого главное не свалится! – и громко захохотал.