Можно было, конечно, рвануть в Польшу или Турцию, но такой вариант отбирал больше времени и финансов, которых и так было немного. Наша первая широкоформатная встреча состоялась в Ростове. Вторая – в Москве.

***

Важно отметить, что я родился и до шести лет жил в России, а точнее, в российской части Советского Союза. И хотя Украину я люблю гораздо больше, к своей исторической родине я испытываю очень нежные и добрые чувства. Особенно, к близким мне по духу людям, ее населяющим. Кстати, вопреки дилетантским мнениям, такие люди встречаются «за поребриком» довольно часто.

Невежественный и безальтернативный государственный строй наших географических соседей не располагает к частым визитам в их царскую усадьбу. Если до войны я ездил в Россию едва ли не каждый месяц, то за годы войны побывал там всего три раза. Решиться на такую поездку с каждым разом становится все труднее. Однако стоит добраться до пункта назначения и обняться с родным человеком, как все плохое тут же забывается и начинается марафон непобедимой и всепоглощающей любви и дружбы.

Ранним майским утром я вышел из дома и поехал на Южный вокзал, с северного терминала которого ходят маршрутки на Белгород. Несмотря на то, что отправляются они не по расписанию, а по мере наполняемости, быстрее способа попасть в ближайший российский город не существует.

Высокая цена проезда продиктована сервисом ускоренного прохождения таможенного и приграничного контроля. Нужные люди в погонах получают фиксированное вознаграждение, которое раздвигает очереди, поднимает шлагбаумы и настроение, сужает круг вопросов, а иногда способствует подчеркнуто вежливому и даже приветливому обращению к путнику.

Привычный ход дел может нарушить лишь досадное недоразумение, вроде найденных на полу россыпей марихуаны, в результате чего тщательному досмотру подвергается не только автомобиль, но и все участники регаты. Памятуя о внештатных ситуациях, выезжать к пункту назначения необходимо заблаговременно, дабы ваш поезд (в моем случае скоростная электричка) не ушел без вас.

Излишняя предусмотрительность привела к тому, что на белгородском вокзале я оказался за три часа до отправления «Ласточки». Ситуацию исправила купленная у букинистов книжка Довлатова и сваренные накануне яйца, которые под завистливые взгляды завсегдатаев станции были съедены с хрустом уже расставшихся с нитратами овощей.

Когда еды не осталось, а читать надоело, я занялся изучением окружающего антуража. Сразу же привлек внимание охранник, пистолет и резиновая дубинка которого явно диссонировали с синими шлепками, из которых торчали рваные носки. Немолодой мужчина, призванный следить за порядком на вокзале, был едва ли не единственным в зале ожидания, кто вносил хоть какое-то разнообразие в его размеренную жизнь.

Он активно пересаживался с места на место, самозабвенно и безостановочно постукивал правой ногой в ритме, которому позавидовал бы любой барабанщик. Параллельно бурчал себе под нос несвязные слова, цокал языком и ухмылялся. Набор непонятных звуков вперемешку с периодическими всхлипываниями рации напоминал чудодейственную мантру, с которой давние обыватели Белогорья охотились на мамонта или загоняли в сети ерша.

Полчаса спустя с пульта охраны поступил сигнал о смене дислокации, в результате чего объект моих наблюдений переместился в четвертый квадрат. Ему на смену пришел среднестатистический представитель слежения за правопорядком – скучный и предсказуемый.

***

Наконец-то подали поезд. Правда, двери его открылись лишь через полчаса – еще одно доказательство непредсказуемости железнодорожного искусства. Этот театральный ход, видимо, предпринимают по той причине, что только окончательно растаявший на солнцепеке пассажир может оценить преимущество вагона с кондиционером.