– Но Тейт…

– Он не может вечно держать тебя вдали от твоего отца, – она покачала головой. – Кстати, я Шарлотта, – она протянула мне руку. Я ее не взял. Ее присутствие было ощутимым, и она сбивала меня с толку. Затем Шарлотта сказала то, что еще сильнее застало меня врасплох: – По-моему, мы из одного класса.

– Ты замечала меня?

И награда за звание самого жалкого ублюдка достается… мне.

– Да. Я видела, как ты во время ланча запоем читаешь электронную книгу, как какое-то животное у водопоя, – она достала книгу в мягкой обложке из заднего кармана юбки. В темноте я не мог ее разглядеть, но Шарлотта шлепнула меня этой книгой по бедру. – Думаю, эта тебе понравится. Она о печали, безумии и неудовлетворенности. Она о нас.

Я тоже знала его имя. Келлан Маркетти. Он был сыном новоиспеченной литературной звезды Америки. Первым делом, попав в Сент-Пол, я погуглила Келлана. Проблема заключалась в том, что Келлан был непопулярен. Принципиально и намеренно. Что странно, потому что, судя по его внешности – высокий, долговязый, симпатичный, спортивный – и громкой фамилии, он должен был иметь хорошее положение в обществе. Но решил стать одиночкой. В школе он одевался как гот. Весь в черном, повсюду английские булавки, подводка для глаз, леопардовые нашивки и накрашенные ногти. Однажды он появился в Сент-Поле в сетчатых перчатках. Он шел, сгорбив спину, как Атлас, который нес на плечах тяжесть мира. За обедом Келлан подбирал окурки и делал вид, что курит их, а Сэнди Хорнбилл однажды застукала, как он облизывает лягушку на уроке биологии. Ладно, последнее вроде как слух. Суть в том, что Келлан не был фриком. Он хотел им быть.

Я не знала, почему так расстроилась от мысли, что он спрыгнет с крыши, ведь тоже собиралась это сделать. Но почему-то в отношении Келлана это казалось невосполнимой утратой. У него были растрепанные, отросшие каштановые волосы и глаза цвета грозы. Чем больше я смотрела на него, тем больше понимала, что он выглядит как идеальный парень из бойз-бэнда.

– Не прыгай, – повторила я, сжимая его пальцы вокруг своей книги. Они были ледяными, и мне стало интересно, сколько он тут просидел, готовясь к смерти.

– Немного лицемерно с твоей стороны, учитывая обстоятельства.

– У меня другая ситуация.

– Вот именно. У тебя есть надежда.

– У меня нет ни родителей, ни денег, ни перспектив. Надежда – это точно не про меня.

– Всего лишь сестра, которая согласилась пожертвовать своей жизнью ради тебя, – сказал он. Я отшатнулась, его комментарий задел меня сильнее, чем Келлан мог себе представить. – А теперь ты хочешь оставить ее на произвол судьбы. Очень мило, Лотти.

Я сдержала дрожь от этого прозвища и бросила на него раздраженный взгляд. Келлан говорил суровую правду, но делал это деликатно. Как будто действительно заботился обо мне.

– У нас похожая ситуация, – отметила я. – С братьями и сестрами. Если я не прыгну, то и ты не должен. Они любят нас.

Уже когда слова сорвались с языка, я осознала их истину. Лия любила меня. Даже если сейчас она меня ненавидела, то все равно заботится обо мне. Вот почему она пошла на такую жертву. Вот почему бросила школу. От осознания сердце переполнилось теплом.

Келлан покачал головой.

– Мой брат меня не любит.

– Сделай одолжение, я не прошу выкинуть из головы идею суицида. Просто подумай об этом сегодня вечером. Ты еще даже не прочитал «В дороге». Какая страшная смерть.

Он выпил еще пива.

– Ага, нет.

– Инвалидное кресло, – напомнила я ему.

– Это чертово здание высотой в шесть этажей.

– Люди прыгают с такой высоты с яхт и камнем падают в воду. Ты можешь просто переломать себе все кости. Если такое случится, ты этого не переживешь.