Было бы здорово избавиться от этого дома и переехать в пустынный, бездушный небоскреб со службой уборки и швейцаром.

– Я беру себе диван, – убежденно сказал Терри.

– Ни за что. Мне нравится, как он стоит в гостиной. Придает этому месту антураж.

– Я имею в виду, что буду спать на диване.

– Хм, тоже нет. Я больше не учусь в колледже. Дни, когда я делил пространство с пьяными, сомнительными соседями по комнате, давно миновали.

– Ты должен мне помочь, – он снова схватил меня за рубашку. – Ты обязан.

– Позволю себе не согласиться.

– Не поможешь мне – и я окажусь на улицах, и что тогда, по-твоему, произойдет? Кто-нибудь заметит, и не успеешь оглянуться, как это появится во всех новостях, – для большей выразительности он обвел руками невидимый заголовок. – Литературная легенда Терренс Маркетти остался без крыши над головой, а в нескольких милях отсюда его сын-врач живет в роскошном особняке на Манхэттене.

К сожалению, он не ошибся, и в первую очередь именно поэтому он до сих пор присутствовал в моей жизни. С моей безупречной репутацией я не мог позволить ему умереть на улице. Однако дни, когда я оплачивал ему пятнадцатитысячную арендную плату за месяц, тоже миновали.

Я прикусил щеку изнутри, подавив готовый сорваться поток ругательств.

– Тебе придется соблюдать правила.

– Я могу выполнять правила.

– Правило первое: никакого алкоголя или запрещенных веществ. Не только в моем доме, но и вообще. Я серьезно. Не хочу, чтобы это дерьмо было рядом со мной. Найду и на хрен выгоню тебя отсюда. И это будет прекрасно, потому что, когда пресса постучится в мою дверь, у меня будет идеальное оправдание – ты притащил в мой дом то же дерьмо, которым потчевал своего покойного сына.

– Я давал ему чистый продукт, чтобы уберечь от бодяжных таблеток с улицы. Крысиный яд, тальк, стиральный порошок … – Терри замолчал. Я надеялся, что он не ждал, пока ему по почте придет награда «Отец века». – Что еще? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

Вряд ли он осознавал, насколько серьезно я отношусь к пункту о запрещенных веществах и алкоголе. Я рассчитывал, что он потерпит неудачу, и я смогу выгнать его еще до того, как он переедет, а он рассчитывал, что я закрою на это глаза.

– Никого сюда не приводить. В доме не курить. Ты должен работать каждый божий день. Я доставляю твою задницу к местной библиотеке по дороге на работу и забираю тебя, когда закончу. И, самое главное… – я поднял палец. Этот пункт был решающим. Его глаза неукоснительно следили за моими движениями. – Не смей переступать порог комнаты Келлана. Ни к чему не прикасайся. Не смотри в ту сторону. Даже не дыши. Все понятно?

– Да.

– Громче.

– Да! – прорычал он, вскинув руками. – Да, да помогут мне небеса.

– Когда заканчивается твоя аренда?

– Через пару дней.

– Тебе нельзя приносить сюда ничего из личных вещей, кроме одежды, пишущей машинки и ноутбука.

Я смотрел, как Терри топает к двери, бормоча какие-то ругательства. Он демонстративно распахнул дверь, как подросток, который только что узнал, что наказан на целую вечность и даже чуть дольше. Совсем как Келлан.

Я поднялся и прошел мимо комнаты Келлана. Остановился у двери, глубоко вздохнул и приоткрыл ее на дюйм. Терри был прав. В комнате пахло смертью. Печальная смесь пыли, грибка и запущенности. Нужно было открыть окна. Сменить простыни. Трехдюймовый слой грязи был почти на каждой поверхности.

Я захлопнул дверь и направился в свою комнату.

Может быть, на следующей неделе.

Глава двадцать четвертая

= Тейт =

Через две недели после прощания с Шарлоттой Ричардс я зашел в смузи-бар после тренировки. Шел проливной дождь, дороги были пустыми и скользкими, и все покрылось льдом, включая мое сердце. Ни за что на свете я бы не стал ловить такси до дома, если бы это означало подождать минуту на улице.