– Эмилия, не могли бы вы принести чашку травяного чая для Изабель? Она себя неважно чувствует, – спросил Альберт, нежно поглаживая жену по голове.

– Разумеется, Месье, – прошептала она и ушла в столовую. На лестнице раздались звуки каблуков Екатерины, она спускалась вниз, держа в руках дамскую сумочку. Подойдя к столику около ярко-коричневого дивана, она налила себе стакан виски, полбутылки которого Норман осушил за час или полтора. Через мгновение в холле показалась Эмилия с ароматной горячей чашкой чая в руках.

Неожиданно на лестнице появились доктор Ковальски и нотариус. Доктор выглядел апатично, смотря то в пол, то на ладонь, опоясывающую перила, а нотариус, будто возмущенный происходящим, хотел побыстрее покинуть поместье.

– Мне очень жаль…, – начал тихо, почти шепотом, говорить Ковальски, – но господин Стефан Д’Марсо скончался 5 минут назад.

В комнате на мгновение настала такая тишина, что тиканье часов казалось безумным боем барабанов, а парящий за окном снег ложился на землю, будто оглушительный град в ненастный летний день.

Наконец тишину прервал истощенный, полон горечи плач Изабель. У девушки тряслись руки и она едва могла держать хрупкую чашку с горячим чаем. Убитая горем, с глазами полными слез, она спросила:

– Почему? Что случилось? Он же чувствовал себя вполне бодро.

Все остальные, охваченные мрачным ожиданием, не произнесли ни слова, а с тревогой ждали ответа от Ковальски.

– Несмотря на то, что за завтраком он чувствовал себя стабильно, ситуация резко ухудшилась, по моим предположениям, с полчаса назад. По предварительному диагнозу я могу сказать, что причиной летального исхода стал оторвавшийся тромб. Тромб мигрирует с током крови до сердца, а далее – в легочную артерию, что послужило внезапной остановки сердца. Мне очень жаль. Он сейчас в комнате с супругой. Вы можете проститься с ним. А я, пожалуй, пойду, – сказал Ковальски с тяжестью на сердце и поспешно удалился вместе с нотариусом.

Норман и Екатерина продолжили пить виски, не проронив ни слова. Казалось, словно один стакан за другим уходит за считанные секунды, в то время, как Эмилия сидела в углу на кресле и тихо смахивала слезы со своих щек.

Казалось, будто никто не мог осознать произошедшее; время словно замерло, ожидая, когда стрелки часов вновь начнут свой бесконечный бег.

Через несколько минут или секунд показалась Агата. Заплаканные, безупречно голубые глаза стали красными, а худощавое лицо припухло.

– Я думаю, вам тоже стоит пойти и попрощаться, – дрожащим голосом предложила Агата.

Все присутствующие поднялись со своих мест и удалились в комнату покойного Стефана. Тишина, окутывающая пространство, казалась почти осязаемой, а воздух был пропитан горьким запахом утраты. Каждый шаг по скрипучему полу отзывался в душе, напоминая о том, что больше никогда не будет тех теплых и поучительных бесед.

Минуло 3 дня. Похороны прошли в соответствии с традициями. В последние дни Изабель, находящаяся в эмоциональном состоянии, не ела ничего, а Альберт делает все, что в его силах, чтобы поддержать ее. Он даже отказался от работы, чтобы помочь семье в этом трудном периоде. Норман продолжает утопать в горечи, запивая её виски, хотя пьет он независимо от семейной трагедии. Он заперся в своей комнате и не желает никого видеть. Эмилия, оправившись после похорон, приступила к своим прямым обязанностям. Агата сменила свою привычную, яркую одежду от кутюр на траурное, черное платье в пол и черный платок. Все, казалось, находились в горе и трауре, но Екатерина вела себя весьма спокойно. Она быстро отошла от смерти брата, и ее выражение лица было весьма задумчивым.