– Раз решение принято, я незамедлительно отбуду к себе.

Каганетт уже развернулся, чтобы уйти, но в последний момент будто что-то вспомнил. Запустив руку под плащ, он вытащил небольшой предмет, завернутый в тряпицу.

– Ваше Превосходительство, я нашел это во время одного путешествия. Конечно, это и не могло бы стать свадебным подарком, но, думаю, оно скорее ваше, чем мое.

Амирош протянул мне сверток, а когда я взяла его, вышел. Я слышала тяжелые шаги его сапог – такие решительные и мужественные… Потом я услышала, как он приказал готовить коней.

Я развернула тряпицу. На моей ладони лежало обычное карманное зеркальце. Но оно не принадлежало этому миру. Идеальное стекло было вставлено в овальную пластмассовую рамку, разукрашенную дешевой краской. Я оторопело смотрела на свое отражение в столь обыденной для земной цивилизации безделушке. Смотрела, но не узнавала себя. Как будто и вправду человек с другой планеты соприкоснулся с инородной вещью.

Руки задрожали. Я медленно опустилась на ковер из звериных шкур, неотрывно глядя на свое отражение: глаза опухли и покраснели, губы вздрагивали. Первые слезы покатились по щекам, и я заплакала.

Муабдип приехал через неделю. Он чуть было не загнал лошадь и явился ко мне с ног до головы покрытый дорожной пылью. Мне польстила его исполнительность.

– Эх, ведь я должен быть всегда на связи с вами, госпожа! – запричитал он, рухнув на одно колено. – Но каждый раз, когда я нужен, меня где-то носит…

– Главное, что ты уже здесь, – кратко промолвила я, развалившись на кресле в тронном зале. По иронии на мне самой был дорожный костюм – я только что вернулась из двухдневной поездки по окрестным деревням.

– Я к вашим услугам! Все, что пожелаете! – с жаром сказал Муабдип, еще ниже склонившись.

Я вздохнула.

– Муабдип, поднимись, пожалуйста, у меня серьезный разговор.

Идин, стоявший за моей спиной, вышел в центр зала и поставил перед Муабдипом стул. Тот неловко уселся, явно боясь испачкать шелковую ткань сиденья своим плащом.

«Один из самых ловких следопытов Милоа, но в обществе кажется таким нелепым», – с улыбкой подумала я.

– После того, как император назначил столицей Изанат, наше положение сильно осложнилось, – глядя на ловца, произнесла я. – Турмалонская аристократия неспокойна. Есть подозрения, что планируется восстание. И начать они могут с моего каганарта.

Муабдип серьезно кивнул, но в глазах его читалось беспокойство.

– Да, Ваше Превосходительство, в народе тоже ходят слухи. Несколько знатных семей, принадлежащих к последователям Милоа, подверглись публичным оскорблениям, а их слуги были избиты. Кажется, одного лакея закидали насмерть камнями. Кроме того, несколько скандалов разразилось в столице, то есть теперь не в столице, а в Турмалоне. Некоторые юные особы собирались уехать в Изанат, но далеко не всех отпустили семьи. Кто-то пошел против воли своей семьи и сбежал, кого-то заперли под замок. Среди них были и члены семей Совета. Вы же знаете, в Совете заседают в основном зрелые мужи, главы родов, заинтересованные в том, чтобы порядок вещей не нарушался. А тут такие перемены. Вестимо, это не к добру для нас…

Муабдип говорил сбивчиво, а тут, как назло, лучи осеннего солнца проникли через тюль и упали прямо на его лицо. Он морщился, заслонялся рукой, кряхтел.

– Кто знает, может, кое-кто из советников решит направить сюда турмалонские войска, – продолжила я рассуждения. – Захватить каганарт, чтобы расширить территорию турмалонского региона и отсечь императора от Западных гор и важных торговых путей. Или просто свергнуть меня и разорить эти земли.