На одном из Эрмитажных спектаклей Волконский попросил разрешения у государя представить ему Глазунова, балеты которого „Времена года“ и „Испытание Дамиса“ должны были вскоре идти. „Отпустив Глазунова, Государь остался посреди залы один. Я подошел. Он сказал, что Глазунов выражал желание заняться симфонической музыкой, что он устал от балетов. А Глазунов сказал мне после: „Государь и то говорит, что мне надо отдохнуть от балетов.“. Это я очень часто замечал, как люди бывали впечатлительны к царскому одобрению их слов, они были уверены, что исполняют желание государя, а не собственное намерение, так сильно было обаяние царя“.

Николай Александрович чувствовал себя обязанным продолжить дело отца и устроить музей Русского искусства. Через год после вступления на престол он велел казне выкупить Михайловский дворец, находящийся в собственности у князей Мекленбургских, и 19 марта состоялось торжественное открытие Русского музея императора Александра Третьего. Для нового музея была приобретена коллекция древнерусских кружев, вышивок и тканей Шабельского, три этнографические коллекции, после смерти Серова в 1911 году приобретены его картины и рисунки, а также картина В.М. Максимова „Прощеное воскресенье“, акварель К.П. Брюллова, изображающая детей Николая Первого, коллекция икон, составленная Н.П. Лихачевым, и многое другое.

Особенно хорошо складывались отношения Николая с естественным в обращении Серовым. Николай увлеченно слушал Серова во время работы над своим портретом. К сожалению, в конце работы не обошлось без известного казуса. Царь решил показать портрет императрице, она, привыкшая к стилю Ф.А. Каульбаха, заявила, что „портрет еще незакончен“. Тогда Серов протянул палитру с кистью государыне со словами: „Тогда завершайте Вы“.

Неожиданно для всех Николай Второй материально поддержал журнал

„Мир искусства“. Молодая редакция журнала восприняла это как чудо, так как в тот момент от субсидирования журнала отказались и М.А. Тенишева и С.И. Мамонтов. Благодаря Николаю Второму Дягилев получил место в дирекции Императорских театров. Он блестяще справился с вверенным ему изданием

„Ежегодника императорских театров“. Экземпляр Книги в особо роскошном переплете произвел среди сидевших в царской ложе настоящую сенсацию. Николай перелистывал страницы, то и дело выражая свое удовольствие» – писал А.Бенуа. После того Николай поддерживал антрепризу Дягилева в Париже. Все это говорило о желании царя влиять на художественную политику своего времени и удерживать в пределах царской власти тех художников, которые были настроены модернистски.

В 1906 году Дягилев при участии Бенуа и Бакста устроил в Париже выставку русской живописи восемнадцатого и первой половины девятнадцатого века. Бенуа впоследствии вспоминал: «Сам государь не только разрешил повезти в чужие края картины и скульптуры русской школы, из дворцов и музеев, но и принял на себя расходы по этой грандиозной затее».

Особенно острым было неприятие Николаем Вторым кинематографа, однако он все же увлекся мультипликацией. В 1911 году он с удовольствием посмотрел мультфильм «Стрекоза и муравей» Л.Ю. Старевича и подарил художнику кольцо.

Однако все эти события не могли принести царю отдохновения. Не могли затушевать то, что происходило в то время в политике. Ходынка, Русско – японская война, кровавое воскресение, возникновение ненавистной Думы, Распутин, первая мировая война. Потрясения шли одно за другим.

Изменялся облик страны, уклад жизни людей. Источником силы и любви была прежде всего Аликс, семья, вера в Бога. У императрицы был незаурядный литературный талант. В основном она писала Николаю письма-мистерии, наполненные надеждой, нежностью, властью. «