Появлялись красивые и здоровые дети, милые сердцу родителей. Мария Федоровна и Александр сами воспитывали их. Через два месяца после рождения второго сына – Александра – молодая великокняжеская чета стала собираться в долгую дорогу: в путешествие по маршруту – Москва – Нижний Новгород – Кострома – Казань – Симбирск, и множество, множество сопутствующих сел и городов. Именно после той поездки Цесаревна сказала мужу, что «Россия – ее страна навечно»!

Александр не имел особенных литературных способностей, но когда касался в письмах детей, в его стиле и слоге проявлялась его любовь и нежная душа. Когда дети ввиду отъезда Марии Федоровны в Данию оставались с отцом, он писал об их поведении и курьезных случаях из их жизни. Так, он вспоминал об одной из гатчинских прогулок: «В половине четвертого пошли гулять с Ники, Жоржи и Мишкиным (сыновьями Николаем, Георгием и Михаилом). Отправились мы, наконец, ловить ослов. Мишкин был в таком восторге, что, наконец, придет домой с ослом, что всю прогулку только об этом и говорил и приготовлялся, но когда мы пришли к ослам и они начали все разом орать, Мишкин струсил и остолбенел от удивления».

А.Н. Майков сообщал Достоевскому, что наследник «входит в большую популярность». «Как я рад, что наследник в таком добром и величавом виде появился перед Россией, и что Россия так свидетельствует о своих надеждах на него и своей любви к нему», – отвечал писатель.

Как и все Романовы особую склонность Александр питал к военным наукам, но также очень рано начал проявлять интерес к русской истории. Он завел свою историческую библиотеку, которая непрерывно пополнялась. Он любил не только сухие документы, но исторические романы, романы Лажечникова, Загоскина. Он знал и основные произведения русских классиков. Судя по дневниковым записям, Александр был знаком с нелегальной печатью, читал с интересом журнал «Колокол». В 1866 году Александр стал деятельным участником собраний русского исторического общества. Библиотека Аничкова превратилась в центр регулярных собраний маститых любителей и историков. Он оказывал обществу финансовую и моральную поддержку, издавались крупные фолианты-сборники исторического общества, он считал, что

«историческое знание дает настоящую силу природному национальному чувству». Близко и сердечно царь принял идею создания Исторического музея в Москве. 1879 году Александр писал брату великому князю Сергею Александровичу: «Жду теперь твоего письма о московском историческом музее. Надо непременно помочь и привести все в порядок». Открытие его состоялось в день коронации Александра Третьего.

У него сложились доверительные отношения с историком Николаем Карловичем Шильдером. Александр был убежден в серьезности трудов Николая Карловича, к тому же его живо занимали оба его великих предшественника – Павел и Александр Первый. По личному разрешению царя историк имел доступ в самые секретные архивы. Александр был особенно заинтересован рассказом Шильдера, когда тот сообщил, что читал рукописи, в которых описывались случаи исцеления по молитве старца Федора Кузьмича. У Шильдера как-то очень заболела голова, он сидел у себя дома и подумал, что поверил бы в святость старца, если бы тот исцелил его от мигрени. «Вы не поверите, – восторженно говорил Шильдер царю, – не успел я подумать об этом, как открывается дверь, в мой кабинет входит сам старец, таким, как изображается на портретах. Он положил мне руку на лоб. Рука была теплая, как у живого человека. Он начал молиться. Я чувствовал, как уменьшалась боль, а затем и вовсе прекратилась. Тогда Федор Кузьмич исчез