Мама…

У меня зачесалась рука позвонить ей, чтобы посоветоваться. Я сообщил ей, что буду вне связи месяц, и она не должна была волноваться. Но обстоятельства вынуждали набрать маму сейчас. Вряд ли это будет нарушением правил пари. Я не стану просить денег или говорить о споре, просто попрошу консультацию.

От одной мысли, что я могу связаться с мамой, стало легче. Мне, но не Нике. Сварив бульон, я отделил мясо от костей и порезал мелко в суп. Два крутых яйца, немного зелени – и мой ужин готов. Прежде чем поесть, я зашел к Нике.

Она снова тряслась под одеялом. То ли спала, то ли просто молча мучилась. Включив градусник, я аккуратно сунул его под рубашку Ники, приподнял ее руку и прижал.

- Что ты делаешь? – пробормотала она, едва ворочая языком.

- Соблазняю тебя, конечно. Если не согласишься по-хорошему, придется насиловать. Всегда любил потных, сопливых девиц. С трудом сдерживаюсь.

- Извращенец.

- Не спорю. Наверное, ты глубоко в душе сама мечтаешь, чтобы я на тебя накинулся.

- Мечтаю, - эхом повторила Ника.

Градусник противно запищал частыми краткими сигналами.

- Чего там?

- Все плохо. Тридцать восемь и восемь.

- Ммм…

Ника облизала сухие губы.

- Пить хочешь? – догадался я. – Сок?

- Лучше воды. И мне нужно…

Она стала выбираться из кровати. Я поспешил помочь, но Ника не позволила.

- Хватит, Дим. Я дойду до туалета сама.

- Точно? – спросил я, как дурак, зная, что меня точно пошлют.

Ника не потрудилась ответить, а пошлепала медленно через комнату. Я позволил ей дойти до туалета, конечно, но через секунду сам стоял у двери. Мало ли что.

Ника вышла и увидела меня.

- Ты торчал за дверью все это время? – она закатила глаза и тут же продолжила, не давая мне ответить. – Нет лучше не отвечай. Не хочу знать. Пустила в дом, а он теперь у туалета подслушивает, как я писаю. Пора завязывать с добрыми делами.

Ника продолжала ворчать, возвращаясь в комнату. Она залезла в шкаф и достала шерстяные носки, надела их и забралась обратно в кровать.

- Лучше бы воды принес, как обещал. Сталкер.

Я хлопнул себя по лбу рукой и поспешил на кухню. В общем, если она ругается, то жить будет. Наверное.

Ника осушила два стакана воды и удовлетворенно простонала. Она накрылась одеялом и попросила не пялиться на нее. Я ушел на кухню, исполняя ее желание. Просидеть там долго, конечно, не смог. Кажется, у меня появилась зависимость от температуры Ники. Не прошло и часа, а я снова совал ей градусник и слушал про себя много неприятного.

Но оно того стоило.

- Ника, тридцать девять и два, - начал паниковать я.

Не уверен, что она меня слышала. Кажется, уже на автопилоте я был послан и проклят.

- Нужно сбить температуру.

Она отмахнулась и завернулась в одеяло с головой.

- Дай мне поспать. Уйди.

Я бы дал, но паника приказывала делать хоть что-то. Гребаные тридцать девять казались мне первым шагом к кладбищу. Еще и Машка куда-то пропала. Я уже думал про скорую, но для начала все же заперся в ванной и набрал маму.

- Да неужели в Москве починили телефоны? – как всегда с сарказмом выдала моя матушка.

- Они и не ломались, - ответил я, подыгрывая.

- Тогда видимо у тебя зажили все сломанные пальцы и вернулся голос, Димасик. Или ты нашел свою совесть в дальнем ящике?

-Да ладно, мам, всего-то дней десять не звонил.

- Да, бывало и больше. Занятой мой маленький человек.

- Я не маленький.

- Не будем спорить. Ты в порядке хоть?

Мой вздох ей не понравился и сказал больше, чем просто воздух.

- Дим, что случилось? – уже серьезно потребовала мама ответа.

Ходить вокруг да около не было смысла. Пришлось перейти к делу сразу.

- Я сейчас с девушкой, и она заболела. Сильно.