– Софья Павловна Осинцева… – задумчиво повторил Богдан Игнатьевич.

– А его сиятельство граф Павел Николаевич Осинцев, случайно, не ваш батюшка?

– Вы знакомы с моим отцом? – удивилась Софья.

– Нет, лично не знаком, но читал его статьи о землеустройстве, крестьянском вопросе. Очень недурственные статьи. Вот не предполагал, что судьба сведет меня с его дочерью, да еще при таких обстоятельствах…

– В последнее время здоровье отца сильно пошатнулось. Его просто подкосила гибель Николя, старшего сына. А тут еще со мной такая история… Как-то он все это выдержит…

Соня доверчиво рассказала свою историю. Богдан слушал ее сочувственно, не перебивая.

Утро разбудило Софью криком чаек. Она обнаружила, что спала, положив голову на плечо вчерашнего знакомого и укрывшись его дождевиком. Странная ситуация. Но Софья уже устала удивляться тому, что с ней происходило. Она села, поправляя растрепавшиеся волосы. Вокруг корабля расстилалась спокойная водная гладь, словно не было никакого шторма. Впереди по курсу вставало солнце, окрашивая нежно-розовым светом чистое небо. А на западе гасли последние звездочки.

Соня разглядывала при свете утра спящего рядом мужчину. На вид ему было лет тридцать. Довольно высокого роста, худощавый, мускулистый, с покатыми плечами. Ладони узкие, словно женские, с длинными цепкими пальцами. Черты лица правильные, бородка-эспаньолка придавала ему библейский вид. Тут Соня заметила, что Богдан Игнатьевич тоже рассматривает ее из под полуопущенных век. Губы его расплылись в улыбке:

– Ну что, Софья Павловна, кажется, утро у нас доброе?

Волею обстоятельств, сдружились они быстро, и на берег в Константинополе сошли вместе. Соня чувствовала себя гораздо спокойнее рядом с этим уверенным в себе и заботливым мужчиной.

– Поищем недорогой отель поближе к порту, отдохнем, а завтра будем ждать на причале прибытия следующего корабля из Ялты. Глядишь – и встретитесь вы со своими близкими, – ободрял Богдан Соню. И она верила, что так и случится, с интересом озиралась по сторонам.

Впереди вдоль всего берега, сколько хватало глаз, расстилался огромный город. На фоне синего неба рвались ввысь белые стрелы минаретов, круглились купола мечетей. Вверх по склону взбирались сотни домов под красными черепичными крышами.

Выбравшись из шумной толчеи на пристани, наши путники очутились на мощеной булыжником улице, плотно застроенной двух и трехэтажными домами. Дорогу то и дело перегораживали прилавки и навесы многочисленных лавчонок и магазинчиков с пестрым товаром.

Соня с любопытством рассматривала одеяния встречных женщин. Головы и плечи их поверх вышитых шапочек покрывали платки, концами которых турчанки тщательно закрывали лицо, лишь глаза блестели из-под черных бровей. Под длинными халатами мелькали ножки в шароварах и забавных остроносых туфлях с загнутыми вверх носками. Засмотревшись на прохожих, Соня чуть не налетела на ослика, нагруженного тюками так, что виднелись только печальная морда, да кончики копыт, цокая которыми по мостовой он неспешно прошел мимо.

– Софья, не отставай, потеряешься в толпе, – окликнул ее Богдан.

Поплутав по извилистым улочкам, заглянув в несколько встречных гостиниц, они, наконец, остановили свой выбор на небольшой чистенькой гостинице с зелеными решетчатыми ставнями, хозяин которой немного говорил по-французски. Сняли два одинаковых номера по соседству на втором этаже.

Оставшись одна, Соня огляделась. Ей досталась узкая, вытянутая как пенал комнатка с выбеленными стенами. В глубине вдоль стены стояла кровать, над которой висел небольшой ковер. Ближе к двери располагался умывальник с зеркалом, а у окна напротив двери стоял круглый столик и стул. Вот и все убранство. Но после палубы корабля Соня была рада этому островку тишины и покоя. Турчанка-горничная принесла кувшин с горячей водой и пушистое полотенце. Соня с наслаждением вымылась и растянулась на мягкой кровати. Прикрытые ставни создавали в комнате уютный полумрак, и она почти сразу уснула.