Но что‑то мне подсказывало, что я его уже видела. Например, интуиция. Или знакомый цвет плаща?

Правда, их неслышный разговор продлился недолго. Ведь следом на весь дом разнесся противный крик леди Шеннод:

– Милка! Мила, ты где?!

Ох! Как же я уже устала от этого! Постоянно твердить им одно и то же, я Эмилия. Не Эми, не Мила, Эмилия! Чудом промолчала.

Внешность у нее, этой рыженькой рослой красавицы, была обманчиво приятная, вздорный характер Руалы Шеннод сводил на нет весь положительный эффект.

– Как видите, – сказала она, – даже дочери дома нет. Не то что мужа. Увы. А теперь простите меня, я жутко занята.

И с этими словами она захлопнула дверь прямо перед носом какого‑то мужчины в плаще. Похоже, того самого. Интересно, как он только позволил так с ним поступить? Под эти мысли не заметила, как вновь услышала скрип лестницы и громкие шаги. Одни, вторые. Ага, это, помимо леди Шеннод, наверняка Рузи спускалась.

– Зачем тебе ножницы? – послышался строгий голос моей мачехи.

– Э, мастер Луфа предложил наточить за услугу, которую ему оказала леди Эмилия. Она отнесла травяной сбор для их простуженной дочери. Помните, я рассказывала?

– Помню, – недовольно произнесла Руала. – Что ж. Отнеси, но учти. Не вернешь, я проверю!

От злости за столь хамское обращение с моей, между прочим, служанкой щеки запылали в праведном гневе. Вдох – выдох. И я закусила губу, пытаясь смолчать. Руки сжала в кулаки. И…

Дверь открылась, а на пороге появилась абсолютно спокойная и такая дорогая гувернантка.

– Как хорошо, что ты покидаешь эту кликушу, – произнесла она с улыбкой. Но меня‑то не обманешь, я знала, что она расстроена.

– А ты?

– Что я? Переселюсь обратно в Нирсо, к сестре поближе. А когда вернешься, ты знаешь, где меня найти.

Облегченно кивнула и наконец решилась вылезти из коморки под лестницей со словами:

– А откуда ты узнала, куда я делась?

– Больше тут некуда прятаться. В этом солнечном домике на вершине холма разве укроешься?

– И то верно, что ж, веди, – прошептала я, следуя за Рузи, которая отправилась, судя по направлению, в мастерскую папа.

Да уж, давно туда не заглядывала.

4. Глава 3. Попутчик

Когда мы закончили все приготовления с подстриганием, покраской волос, переодеванием в рабочий костюм подмастерья, я с ужасом посмотрела на себя в маленькое зеркальце и чуть не взвыла от досады.

Мы не учли одного: антрацитовый агатник, темный, почти черный цветочек с голубым отливом, лепестки которого измельчают после сушки до состояния порошка, придает волосам лишь оттенок. Мой папа любил им подкрашивать свои редкие седые пряди, у меня же после сушки полотенцем на голове словно распустился голубой, нет, синий с голубым отливом, василек. А по ощущениям так и вовсе одуванчик. Волосы стали вдруг невыносимо волнистыми и будто истончились. Хотя раньше казались живыми, красивыми и блестящими.

– Не переживай, – успокоила меня Рузи. – Агатник легко смывается, а захочешь цвет темнее, покрась еще раз. Поэтому возьми его с собой на всякий случай. – С этими словами она сунула в мою сумку склянку с пробковой крышкой, заполненную почти доверху красящим порошком.

А когда я ничего на это не ответила, продолжая сокрушенно смотреть на себя в зеркало, попросту надела на мою голову капюшон на завязке, а после накинула серый шерстяной плащ, старый и штопанный в нескольких местах.

Я же по‑прежнему медлила, стоя в дверях, ведущих из мастерской в хозяйственную пристройку с домной. Нет, кузницей, конечно, ее назвать сложно, но и небольшая наковальня имелась, и печь, и корыто, и много‑много всяких инструментов в придачу, для отливки, ковки, вытягивания, в общем, создания металлических элементов артефактов.