– Ты чего кусаешься! – спросил Макс, хотя мог без разбора устроить драку-мышаку.

– Я думал, это блохи бегают и щекотят меня, – оправдывался Микс, который так проснулся от визга брата, что это можно назвать его “окончательно проснувшийся”.

– Я совсем замерз, хотел погреть хвостик, – жалобно, дрожащим голосом прозвенел Макс.

– Да, что-то стало совсем холодно в норе, – Микс потер свой замерзший носик.

– Надо бороться с холодом, – решительно сказал Макс.

– А как с ним бороться? Я его никогда не встречал. Вот попадись он мне, я ему показал бы как без спросу ходить по норам и заставлять дрожать мышиные хвосты!

– Холод “не ходит”, и его не встретишь, – Макс любил такие моменты, когда он, как старший брат, мог объяснять и поучать. Он становился таким важным сразу. Нос почему-то задирался, грудь выпирала, левая нога важно выдвигалась вперед, усы разворачивались в струны. Но самым противным становился хвост, он как бы отстукивал поучительный ритм по полу, и было ощущение, что кто-то стучал тебе указкой по голове между ушей, – Это просто дни стали короткими, солнце греет меньше и температура вокруг стала низкой.

–Так и говори тогда, что надо бороться с температурой, а не с холодом,– возмутился Микс, ведь только возмущение останавливает поучение.

– И с температурой не поборешься. Она непоборима как и холод. Это просто явление.

– Явилось это явление! Что нам теперь с ним делать?

– Теперь ждать тепла.

– А когда оно придет?

– Не знаю, это тоже явление! Когда ему хочется, тогда и является, – ворчливо огрызнулся Макс, ему надоел этот разговор.

Мало того, что не выспался и абсолютно понятно, что выспаться теперь не удастся, так еще и голод стал напоминать, раз проснулся не забудь про меня. Согласитесь, что голод, холод, недосып и умные беседы совершенно несовместимы. Каждый бы на месте Макса заворчал, тем более под урчание живота и дрожь хвоста. Но Микс не собирался угомоняться.

– А может, мы тепло позовем? Оно ведь не знает, что надо прийти.

– Тепло не позовешь, его можно только нагреть или удержать!

И тут Макс остановился, лицо его, стало думающим. Это лучше, чем серьезное лицо, потому что на нем еще виден интерес. А интерес шибко заразителен, так что Микс сразу заволновался. Что-то придумывается в голове у Макса.

Но вот что? Микс как-то сразу понял, что свое любопытство лучше не выражать словами, а то спугнешь мысли, и ничего интересного не выйдет. А если словечко вылетит, тогда ему точно достанется от брата. Но это еще ладно. А вот если у Макса придумать не получится, то тогда не произойдет чего-то важного, в чем Микс мог бы поучаствовать. Ведь без него Макс никак не будет ничего делать. Самому интересному делу всегда нужен помощник.Макс вышел на улицу. Микс не отставал. Макс осмотрелся вокруг и стал чесать между ушами. Микс тоже остановился и тоже стал чесать между ушами. А так как рассвет уже решил поднять солнце, то две длинные тени тоже чесали между ушами. Макс уверенно пошел в сторону поля. Его руки шагали вместе с ногами, как у солдата, в один ритм. Микс тоже шагал твердо ритмично: и ногами, и руками стал делать как Макс. Лицо само собой сделалось серьезное, как будто что-то в этот момент придумывалось, он был уверен, что идет куда надо.

И вот два мыша и две их тени маршируя подошли к полю. Со стороны они выглядели, как захватчики, готовившиеся к атаке.

Мышата давно уже научились возделывать поле. Они вспахивали весной небольшой участок, кидали зернышки, осенью сгрызали верхние колоски и уносили себе в закрома, а солому оставляли на поле, она им была не нужна. И тут вдруг Макс стал собирать солому. Микс оцепенел. Сначала он решил, что Макс сошел с ума, но только не по-дурацки, а по-серьезному. Микс молча, с удивленным видом наблюдал, как брат собирает солому.