Преимуществом являлось то, что Константин пока не знает, что он подпадает под подозрение в умышленном убийстве группы лиц. Потому, возможно, и ведёт себя спокойно. Нарушать это спокойствие Кира не хотела, по крайне мере, пока находилась с ним один на один. Особенно её пугал большой острый кухонный нож за прилавком, которым продавец резал колбасу. «Когда ж уже этот Миша приедет?».

Попрощавшись и выйдя с магазина, девушка увидела припаркованный с другой стороны улицы автомобиль Лисового и прямиком направилась к нему. В салоне она вкратце рассказала подопечному, что ей удалось выведать у священника и о своих домыслах по поводу Константина.

– Так что? Задерживаем его и везём на допрос?

– Подожди ты. Чует моё сердце, что здесь что-то не то.

– Да, что не то? Заявление папаша писать отказался, решил сам завалить толпу бомжей. Нарядился, чтоб никто его не узнал и принёс им пирог. Ведь если б они его узнали – заподозрили б что-то неладное в его доброте.

– Вот в том-то и дело.

– В чём?

– Пирог он принёс, когда уже стемнело, так?

– Да.

– Генка говорит, что он пришёл в чёрных очках. Ночью. Понимаешь?

– Да, и чёрный длинный плащ и шляпа. Это всё в июне. Такая фигура явно должна была бы привлечь чьё-то внимание.

– А может, он это всё одел только когда подходил к ним. А отойдя на приличное расстояние – снял и выбросил.

– Или сложил в пакет и унёс домой. Не обязательно ж выбрасывать.

– И то, правда. Хитрый оказался мужик. Наверняка и отпечатков на коробке не оставил.

– А Гена что-то говорил про перчатки?

– Не помню. Смотри! – девушка показала на выходящего из ворот частного дома мужчину, державшего за руку девочку лет 12-ти. Они оба направились к стоявшему у ворот автомобилю марки ВАЗ.

– Это он?

– Да.

– Так что? Берём его?

– На глазах у дочки?

– И что? Будто наши коллеги так не делают.

– Ага, и потом на Ютубе ролики о полицейском произволе. А если ещё и не окажется улик против него или вообще он невиновен – то и без того «высокое» доверие общественности к полиции упадёт ниже плинтуса. Тем более у нас против него пока ничего нет.

– Так что ты предлагаешь, просто так его отпустить?

– Я предлагаю тебе поехать за ним, а я тем временем пообщаюсь с его матерью.

– Матерью?

– Видишь, он уехал, а магазин остался открыт.

– И что?

– Исходя из слов священника, когда его нет – в магазине заправляет его мать – бабушка девочки. Полагаю, при правильном подходе, она будет более сговорчива. Ведь материнский инстинкт и беспокойство за сына никто не отменял. А если что-то путёвое узнаю – сразу дам тебе знать и ты уже вызывай подмогу.

Подождав, пока Жигули Константина проедут мимо них, Кира вышла из машины Лисового, который отправился следить за подозреваемым. Сама она не торопясь вошла в маленькое миниатюрное кирпичное здание, напоминавшее по размерам, скорее, не магазин, а сигаретный киоск. За прилавком и правда сидела женщина лет 60ти, полного телосложения в лёгком летнем платье с цветочными узорами. Отложив в сторону газету, которую читала до прихода полицейской, она подняла на вошедшую взгляд.

– Добрый день, – поприветствовала старуху капитан.

– Добрый.

– Меня зовут Кира Михайлова, вот моё удостоверение, я из полиции.

Привстав с табурета, женщина поближе придвинула к глазам очки в красной оправе и наклонилась к документу, всматриваясь в него.

– А что случилось? – взволнованно спросила продавщица.

– Скажите, Константин – ваш сын? Так?

– Ну, да, а почему вы спрашиваете?

– Я здесь по поводу него.

– Так, а он только что уехал с Алиночкой. Ей нужно на танцы и он отвёз её в центр. – она заметно нервничала от непонимания происходящего. – Так, а что случилось? Вы можете объяснить?