– Думаешь, имеем дело с серийным убийцей бомжей?

– Кто знает, Миша? Представители данного сословия мрут нередко, и на причины смерти мало кто обращает внимание. Однако, убийства бомжей могут быть лишь тренировкой, так сказать, для закалки духа. Ты ж ведь помнишь дело Днепропетровских маньяков? Правда, они начали с бездомных животных, но в итоге перешли и на людей..

– Понимаю о чём ты. Что поделать, ведь жестокость нынче в моде. Более того, что она не наказывается, так ещё и всячески поощряется.

– Да, ты прав. Чёртова война…

Людей у церкви практически не было Позолоченный купол отражал свет июньского солнца. Так тихо вокруг, только зелёные листья шелестят на ветру. «Скоро Троица» – подумала Кира, осматривая образы, изображённые на стене храма. Кто приходит сюда? Верующие, впустившие Творца в душу и старающиеся жить праведно? Или просто грешники, считающие, что периодическое посещение храмового помещения позволит им после смерти попасть в места с приятным климатом?

Кира не была верующей, однако атеисткой её тоже назвать было сложно. По крайней мере, она верила, что её жизнь ей не принадлежит, и от этого становилось чуточку спокойнее. Меньше ответственности ощущалось на женских плечах. Но всё же, некоторые моменты прошлого она судьбе никогда не простит. Те моменты, в которые, как она уверена, нелёгкая обошлась с ней весьма несправедливо, если не сказать – жестоко.

– Отец Савва? – тихим спокойным тоном вопросила она у средних лет мужчины в рясе и с чёрной густой бородой, вышедшего из двери.

– Да, дочь моя, что у тебя случилось? – взглянул на неё отцовским взглядом священник.

– Меня зовут Кира Михайлова, я следователь Шевченковского райотдела полиции.

– Что ж, я отец Савва, в миру – Владимир Фёдорович Сербинов. Чем могу помочь?

Рассказав об утренней находке дворника, девушка стала расспрашивать о бродягах, по словам одного из них, периодически собиравшихся у церкви.

– Да, разумеется, как и возле любого дома Божьего, собираются страждущие, от того и называемые в народе «убогими».

– Что вы можете о них рассказать?

– Да, что о них рассказывать-то. Всякое в жизни у людей бывает. Разные дороги их сюда приводят. Как правило, их здесь можно наблюдать по утрам, когда начинается служба. Прихожане им помогали, кто чем мог. Вели себя мирно, тихо, никому особо не мешали. Жаль, что такое произошло. Буду молиться за их души.

– Вы уверены, что они никому не мешали? Ведь недавно здесь, говорят, был скандал. Какой-то из ваших прихожан взъелся на бродяг, будто те что-то отняли у его дочери.

– Да, Константин.

– Вы его знаете? Кто он?

– Разумеется, он часто посещает наш храм. И дочь его к нам в церковно-приходскую школу ходит по воскресеньям.

– Расскажите о нём.

– Весьма порядочный человек. Его жена – мать девочки, умерла 5 лет назад от рака. И теперь он сам воспитывает дочь. Старается, как может, уберечь её от пагубного влияния современного мира.

– Знакомо, – подумала про себя Кира. – Вы хорошо его знаете? Часто видели его в гневе?

– Нет, что вы? Он весьма добрый и порядочный человек. Не знаю, право, что вам о нём рассказали, но убивать этих бродяг он точно не стал бы.

– Никто и не обвиняет его в убийстве. Просто, мне бы хотелось с ним поговорить. Не скажите, где он живёт? Или работает.

– Точного адреса я не знаю, но у них во дворе стоит магазин, которым Константин и владеет. Там иногда может за прилавком быть его мать, потому, спросите на месте. Магазин «Ирина» на улице Гоголя.

– «Ирина»?

– Да, в честь его покойной жены.

– Понятно, а скажите ещё. Один из бездомных – Геннадий, он утверждает, что эту ночь провёл здесь. Вы можете это подтвердить?