– Доброй ночи, господин Рихард, с вами разговаривает командир седьмого карательного отряда мигуми, – я выдержала небольшую паузу, позволяя оценить всю степень неприятностей, грозящих моему собеседнику. – Месяц назад вами был уволен сотрудник Макс Демьяч. Если через десять минут он все еще будет висеть в вашей базе и не получит компенсации за сокращение в полном объеме, то с утра я приду к вам в гости. Вряд ли вы будете мне рады, господин Рихард. Мне вообще редко кто бывает рад. Мы поняли друг друга, господин Рихард?

– Более чем, – глухо раздалось на всю комнату, – данное недоразумение с господином Демьяч будет исправлено в установленный вами срок.

– Прекрасно! Спокойной ночи, господин Рихард.

– Спокойной ночи, мадам мигуми.

Произнесено это было предельно вежливо. Какой понятливый оказался. Видимо, есть что проверять в деятельности его фирмы.

Через десять минут Макс с женой получили не только все выплаты, но и приглашение на собеседование от логистической компании. Ну а я, выслушав порцию пламенных благодарностей, наконец-то пошла отдыхать.

Дома на автоответчике меня ждало короткое сообщение:

Вот и отдохнула.

Забросив вещи в рюкзак, я вышла из квартиры.

Вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным и положенным мне отдыхом после выполнения задания, я провела десять часов в пассажирском крейсере. Заняв свое место в салоне, я тут же поняла, что комфорт мне не светит. Мало того, что мое сиденье оказалось центральным, так ещё и справа от меня на не слишком широком кресле еле уместилась весьма упитанная женщина, плечи которой так и норовили занять часть спинки моего сиденье. А в довершении этого перед самым вылетом стюардесса с самой миролюбиво- приторной улыбочкой уместила слева молоденькую женщину с грудным младенцем.

Поездка оказалась кошмарной.

Ближе к посадке я, окончательно вскипев, занималась медитацией, мысленно сворачивая грациозную шейку стюардессе, решившей, что молодой мамочке, впервые севшей на борт космического судна, будет куда спокойней рядом с мигуми. Уж ей действительно было ну очень спокойно! О да! Она прямо светилась умиротворением, впихнув мне под ноги сумку со всем барахлом, необходимым младенцу в дороге. На меня складывались всевозможные детские крошечные кофточки и штанишки, на которые срыгнули или описали.

Я стоически таскала обгаженные подгузники в утилизатор в дальнем конце салона, держала крошечные ножки, когда пришел черед обтирать грязную попку, а также укачивала этот мелкий верещащий комочек, пахнущий молоком, чтобы руки ее мамочки слегка отдохнули. И всё это под дельные советы по воспитанию порядочной дочери от толстой женщины.

Выслушала не только всю ее биографию, но и биографию ее дочерей и их мужей. К концу полета я была готова пристрелить все это святое семейство.

Выходя на посадочную платформу, я одарила стюардессу таким взглядом, что та побледнела и, несомненно, зареклась сажать кого бы то ни было рядом с мигуми.

Взяв в аренду мощную танкерту, я поехала в институт, чтобы встретиться там с некими господами Марво и Зейк. Эти фамилии мне, в общем-то, ни о чем не говорили. Вроде ученые какие-то.

Гусеницы тяжело скользили по дороге. Огромную машину немного потряхивало на выбоинах. Дороги тут были в удручающем состоянии, и производить ремонт местный градоначальник не торопился.

Весь путь занял не более получаса.

Нужное здание отыскалось легко. Обычная типовая трехэтажка, а за ней – территория порта, принадлежащего экспериментальному центру. В небе, на значительной высоте, виднелись посадочные платформы и швартовые кольца. Отсюда запускали пробные модели новейших крейсеров и пассажирских лайнеров. Тут работали лучшие умы солнечной системы и погибали во время полетов опытнейшие пилоты, к которым относилась и я.