Согласно второй версии, большинство исследователей сходятся на том, что наиболее вероятным источником происхождения слова griot стал португальский язык. Французский этнолог Анри Лабуре (1878–1959) считал, что «слово griot не заимствовано ни из одного из местных языков Западной Африки. ‹…› Оно происходит от глагола crear – “кормить, ухаживать”. От этого глагола происходит слово criado – “тот, кто воспитан и обучен в доме мастера”, а в более широком смысле – “прислуга, вассал”». Анри Лабуре объясняет трансформацию criado в griot фонетическими процессами (c и g – эти два задненебных согласных взаимозаменяемы)[28]. И у этой теории есть основания. Во-первых, португальский язык был распространен в Сенегале, так как португальцы прибыли в Западную Африку задолго до французов. Во-вторых, сам перевод этого слова «прислуга, вассал» отражает действительное положение некоторых гриотов.
Еще один вариант португальского происхождения слова «гриот» связан с наблюдениями путешественников, которые, описывая представления гриотов, указывали на шум, создаваемый во время представлений. На португальском gritar – «кричать». Отсюда все производные слова: grito – «крик», gritalhao – «крикун», gritador – «человек или место, которое является источником шума». На основе сходства первых трех букв делается такое предположение.
Гриот – это социальная каста профессиональных хранителей исторических знаний и культурных традиций. Они певцы, музыканты, поэты, историки, философы, ораторы. Неслучайно в Африке их сравнивают с «живой библиотекой» или с баобабом – любимым деревом африканцев, символом мудрости, силы и долголетия. Сами гриоты говорят: «Без нас имена королей будут забыты, мы память человечества».
Появилась «каста» гриотов у народов Западной Африки примерно в XIII веке. Она представляет собой узкую эндогамную группу, куда входят представители разных народов (бамбара, манден, фульбе, хауса, тукулер, волоф и др.). Необходимо отметить, что средневековые государства Западной Африки представляли собой социально стратифицированное общество со строгой иерархией, включающей три группы.
Барабан «М’Кул». Республика Камерун.
The Metropolitan Museum of Art
На вершине социальной лестницы находились «свободнорожденные», затем шли ремесленники и в самом низу – рабы. Каждый социальный слой имел свою градацию. К группе «свободнорожденных» относились правитель, знать и простолюдины. Правитель избирался советом высших сановников из представителей знатных семей. После избрания правителя совет продолжал контролировать его работу и мог его сместить. В слой «простых» людей входили крестьяне-общинники и скотоводы, принадлежащие к одному народу. Они составляли большую часть населения. Ко второй группе относили ремесленников, которые были организованы в касты. Они составляли небольшой процент населения. Существовали касты кузнецов, ювелиров, ткачей, скорняков, столяров и т. д. Особое положение в социальной структуре общества занимала каста «ремесленников слова» – гриотов. В самом низу социальной лестницы находились рабы. Они относились к несвободной категории людей. Такая трехуровневая социальная структура общества была характерна для всех средневековых государств: Ганы, Мали, Сонгая, именуемых в литературе «империи».
Гриоты занимали самое низкое положение среди разных каст. Это может показаться странным, но тем не менее некоторые из них имели большое влияние на правителя и его окружение. Например, гриоты, которым удавалось благодаря своему искусству прославиться и получить службу при дворе какого-то правителя или в одной из знатных семей, принадлежали к высшим слоям общества. В их задачи входило прославлять имя своего «хозяина», хранить его генеалогию и историю рода. Во многих феодальных государствах древней Африки гриоты были советниками правителя, воспитателями его детей и «дипломатами». Тем не менее большинство гриотов оставались бродячими артистами, которые были вынуждены зарабатывать себе на жизнь, путешествуя из одной деревни в другую, развлекая народ своим искусством и получая за это подарки и кров. Гриотам запрещалось иметь собственность, но они могли беспрепятственно посещать разные владения, никто не мог отказать им в приюте.