Можно предположить, что Волоса в некоторых местах России, например в Заволжье, представляли в облике медведя – ведь медведь также считается хозяином зверей и символизирует богатство и изобилие. Амулеты в виде медвежьей головы, лап, а также медвежью шерсть было принято вешать в хлеву, чтобы скот приносил больше приплода и чтобы уберечь его от злых сил.

Существует немало доказательств и того, что Волос мог представляться в образе змеи. В одной из древнерусских летописей, например, есть миниатюра, где изображена сцена принесения клятвы дружиной князя Олега. Воины клянутся Перуном и Волосом, скотьим богом, но Перун изображен в виде человекообразного идола, а Волос – в виде змеи, лежащей у ног княжеских дружинников. В русском языке волосатиком называется как змееподобный червь, якобы вызывающий болезнь волосень, так и нечистая сила, а попросту – черт («волосатик бы тебя взял» – достаточно распространенное ругательство).

Вероятно, именно Волос был могучим противником Перуна в древних языческих поверьях. На этом сходятся мнения тех исследователей, кто занимается реконструкцией «основного» мифа, а причину распри богов они обычно видят в соперничестве за благосклонность единственного известного нам женского божества Мокоши, которую предположительно считают супругой громовержца Перуна. Впрочем, подобная гипотеза почти целиком построена на сравнении славянских богов с персонажами балтийской мифологии и практически не имеет прямых подтверждений в собственно славянских верованиях.

Мокошь – третье языческое божество, чей культ уходит корнями еще в праславянскую эпоху, единственный женский образ в древнерусской мифологии. Это повелительница темноты, нижней части мироздания, а ее имя наводит на мысль о мокроте, влаге, воде. Мокошь покровительствовала всем женским занятиям, в особенности прядению. И почитали ее преимущественно женщины. Из дней недели Мокоши была посвящена пятница. В этот день в деревнях не пряли и не стирали – из почтения к божеству. Во многих местностях такой запрет сохранялся вплоть до начала XX в.

Мокошь – единственный персонаж из пантеона князя Владимира, чей культ реально существовал в русской народной культуре еще в течение веков после принятия христианства. Ее образ, пусть и в измененном виде, сохраняется в современной северорусской мифологии.

В средневековой Руси Мокоши поклонялись на тайных женских собраниях, которые вели «бабы идоломолицы», т. е. специальные жрицы. Об этом рассказывает рукопись XIV в.: «…Мокоши не явно (т. е. тайно. – Авт.) молятся, да… призывая идоломолиц баб, то же творят не токмо худые люди, но и богатых мужей жены». О почитании Мокоши свидетельствуют вопросы, которые священник задавал на исповеди каждой женщине еще в XVI в.: не творила ли она «с бабами богомерзкие блуды… не молилась ли вилам и Мокоши?» или: «Не ходила ли к Мокоши?» Мокошь, изначально, по-видимому, являвшаяся божеством плодородия, представлялась христианским священникам воплощением всего темного, телесного, низменного. В древнерусских рукописях почитание богини приравнивается к блудодейству: «И Мокошь чтут и ручной блуд, весьма почитают». Представление о Мокоши как о воплощении необузданной сексуальности сохранилось в русском языке. В подмосковных говорах словом мокосья называют гулящую женщину[18].

С утверждением христианского мировоззрения Мокошь, как и другие языческие боги, стала восприниматься как демоническое существо. На Русском Севере такой персонаж называли Мокоша (Мокуша) и представляли в виде женщины с большой головой и длинными руками, которая приходит в дом и прядет пряжу, если хозяйка оставила ее без молитвы. Ни в коем случае нельзя было оставлять на ночь в избе недопряденную кудель – «а то Мокоша спрядет». А если пряхи дремлют, а веретено вертится, значит, «за них Мокоша прядет». Особенно Мокошу боялись во время Великого поста. При стрижке овец клочок шерсти клали в жертву Мокоше, а если овцы начинали линять в неурочное время, считалось, что это «Мокоша стрижет овец».