Но мы как-то забываем, что буры были еще большими расистами и более злыми колонизаторами, чем сами англичане. Британский путешественник Давид Ливингстон (1813–1873) приходил в ужас от жестокости буров по отношению к неграм. «Невозможно понять, – писал он, – как, осыпав ласками собственных жен и детей, эти люди проявляют такую жестокость к африканским женщинам и детишкам»[116].

Народы «Латинской империи» (точнее, латиноамериканцы – потомки первой-второй очереди испанских и португальских колонизаторов) освободились в начале XIX в. от метрополии Мадрида и Лиссабона и как бы заодно освободили местных туземцев. И тут же установили еще более жестокий режим угнетения туземных индейских народов.

Жители английских колоний в Северной Америке поднялись на войну с Англией и победили. В 1783 году английские войска эвакуировались из Америки. Военный оркестр провожал их песней: «Все перевернулось вверх ногами». Свобода! Независимость!

Но по отношению к индейцам «новые американцы» действовали еще более жестоко, чем англичане. Многие страницы истории войн (теперь уже гражданских) с индейцами таковы, что их просто страшно читать.

В Канаде индейцы долго, до XX века, жили в бескрайних лесах Севера. Европейцы почти не заходили в эти места. Но и с этими мирными индейцами правительство Канады повело самую настоящую войну. Трудно поверить, но вплоть до 30-х годов XX века там велись настоящие военные действия: карабины и пулеметы против луков и стрел[117].

Австралийцы – потомки англичан, большей частью каторжников[118], превратились в совершенно чудовищных колонизаторов, чья жестокость ужасала самих британцев.

Писатель Алан Маршалл описывает, как сказал одному австралийскому поселенцу, что хочет достать для этнографических опытов несколько черепов коренных жителей Австралии. Тот кивнул, и вскоре Маршалл с ужасом увидел, что его гостеприимный хозяин седлает коня, к седлу которого приторочена длинноствольная винтовка.

«– Вы куда?!

– Сами же говорили, что вам нужны черепа… За черепами».

Алан Маршалл с трудом уговорил поселенца не убивать аборигенов. А дело было уже в 1944 году[119].

Точно так же вели себя европейцы и в континентальных империях. В 1846 году Краковское восстание поляков не было поддержано местным крестьянством: большинство помещиков в Галиции были поляки, а крестьяне в основном – русины (украинцы). Простые крестьяне не хотели никакой независимой Польши – для них было слишком очевидно, какая судьба их ждет в новом национальном государстве. Нет уж, рассуждали они, лучше пусть далекая власть в Вене (к тому же правительство Австрийской империи уже формально отменило крепостное право), чем местные польские магнаты, которые того и гляди восстановят крепостничество.

Что ж, украинцы имели основания подозревать, что в мононациональном польском государстве их положение станет намного хуже, чем в многоплеменной Австрийской империи. И они оказались правы! Польша в 1918–1939 годах действительно установила режим угнетения православных, намного более жесткий, чем ранее – австрийцы…

И в 1830–1831 годах, и в 1863 году поляки восставали, требуя не просто, как представляется сегодня, – независимости старопольских земель вокруг Варшавы и Кракова. Нет! На самом деле они требовали вернуть им Речь Посполитую, то есть исконные украинские и белорусские земли. Они хотели освободиться от власти Австрийской, Прусской и Российской империй – но для чего? Чтобы тут же создать свою собственную!

Венгерские повстанцы 1848–1849 годов отчаянно воюют за свое национальное государство. Но они же борются и против попыток самоопределения словаков, сербов и чехов. Временное правительство Венгрии во главе со знаменитым революционером-журналистом Лайошом Кошутом объявляет австрийского императора низложенным как «короля Венгрии» и самовольно определяет границы будущего венгерского государства. Включая – и примыкающие славянские земли!