Стоя на костре, Крез вспомнил слова Солона, что ни один человек не может считать себя счастливым до самой смерти. Это воспоминание проникло в его душу, и он после долгого молчания, прерываемого глубокими вздохами, трижды произнес имя Солона. Кир, услыхав это, приказал через толмачей спросить Креза, чье имя он призывает. Крез ответил: «Одного человека, беседа с которым могла бы стать полезной для всех государей». И он передал разговор, который у него когда-то был с Солоном. Тогда Кир подумал, что и он человек, так же может испытать на себе превратности судьбы человеческой, а потому приказал потушить огонь, а Креза снять с костра. При этом Киру пришлось убедиться, насколько Крез добродетелен и любим богами. Когда старались погасить костер и не смогли справиться с разгоревшимся пламенем, Крез, заливаясь слезами, обратился к Аполлону. Тотчас ясное небо заволоклось тучами, и проливной дождь загасил огонь.

Крез послал в Дельфы свои цепи с вопросом, неужели греческие боги так лживы и неблагодарны. Пифия указала на неизбежность судьбы, предназначившей Крезу это несчастье, и на собственную беспечность лидийского царя: при первом прорицании оракула он не спросил, о каком именно государстве шла речь; а при втором не догадался, что под именем лошака можно было подразумевать Кира, рожденного от родителей не только разного происхождения, но и различного состояния. Тогда Крез понял, что он должен был обвинять себя, а не богов, и стал терпеливее переносить судьбу, которую персидский царь облегчил тем, что из-за его ума и опытности сделал его другом.

Благодаря этой дружбе и собственному влиянию Крез в скором времени спас свой народ и в особенности г. Сарды от совершенного уничтожения. Кир вместе с Крезом покинул Лидию, оставив в Сардах главнокомандующего, а надзор над захваченными лидийскими сокровищами поручил лидийцу по имени Пактиес. Но этот Пактиес, тотчас после отъезда Кира из Сард, поднял восстание, на сокровища собрал наемное войско и осадил Сарды. В наказание за это Кир хотел обратить в рабство всех лидийцев. Тогда Крез сказал ему: «О Царь! Не дай гневу всецело овладеть тобой и не разрушай старинный город, нисколько не виновный ни в прошлом, ни в настоящем. В прошлом виноват я, что мною и искуплено, а в настоящем – Пактиес, за что он и должен претерпеть наказание. Лидийцев же прости! А для того, чтобы они впредь не восставали и не были опасны, обяжи их следующим. Запрети им носить оружие, прикажи носить исподнее платье и высокие башмаки. Установи, чтобы они учили детей играть на цитре, пению и мелочной торговле. Тогда, царь, ты скоро увидишь, что из мужчин они превратятся в женщин, и тебе не придется более опасаться, что они от тебя отпадут».

Крез дал такой совет, потому что считал это для лидийцев более выгодным, нежели обращение в рабство. Кир одобрил совет, приказал привести его в исполнение и продолжал поход. Гарпага он однако оставил, чтобы покорить карийцев и другие мелкие народы, в особенности – греческие колонии, за исключением Милета, с которым Кир заключил мирный договор.

Остальные греки также этого желали, но Кир был ими недоволен за то, что они не пожелали покинуть Креза, когда персидский царь предлагал им это раньше. Когда явившиеся к нему послы сказали, что греки желают подчиниться Киру на тех же условиях, на каких только что перед этим подчинились лидийцы, Кир отвечал им следующее: «Один флейтист, увидевший в море рыбу, начал играть на флейте, воображая, что она выйдет на берег. Увидев же, что обманулся в ожиданиях, он взял сеть, поймал в нее множество рыб и вытащил ее на берег. А когда увидел, как запрыгали рыбы, сказал им: пляшите теперь за то, что не хотели плясать тогда, когда я играл на флейте».