Услуги таких опытных моряков везде ценились очень высоко. Поэтому мы встречаем финикийских моряков на службе у египтян, ассирийцев, вавилонян и персов. Чрезвычайно замечательно сообщаемое Геродотом известие о том, что по приказанию фараона Нехао (617–595) финикийские мореплаватели объехали вокруг Африки. «Они плыли, – говорит он, – из Красного моря к югу, вдоль африканских берегов и вступили в южное море. Когда наступала осень, они выходили на берег и сеяли хлеб в тех местах Ливии[2], где это было возможно, а собрав жатву, снова садились на суда и отправлялись в дальнейший путь. На третий год они прошли через Геркулесовы столбы[3] и возвратились в Египет. Они рассказывали также – верить чему я предоставляю другим – что будто бы, огибая берега Ливии, они вдруг увидели солнце с правой от себя стороны». Геродот совершенно безосновательно подверг сомнению правдивость этого рассказа, потому что финикийцы должны были переходить через экватор и, чем далее плыли они к югу, тем севернее должно было казаться им положение солнца. Религия финикийцев, как и религия всех восточных народов, была основана на поклонении природе. Ваал, бог солнца, считался благодетельной, а Молох, бог огня и войны, разрушительной силой природы. Богиня луны, девственная Астарта, была предана одинаково и любви, и войне. Молох требовал человеческих жертв, и ему особенно приятно было, когда в его честь сжигали детей. Поскольку Ваал считался также покровителем Тира, то в этом качестве носил имя Мелькарта (царя города), у древних греков – «тирского Геркулеса».

Цветущей эпохой Финикии было время правления царя Хирама (1001–967). Затем могущество финикийцев начало клониться к упадку из-за внутреннего раздора партий, и Финикия сделалась, наконец, добычей чужеземных завоевателей. Государство это с давних времен находилось в мирных и дружественных отношениях с израильтянами, на что, несомненно, рассчитывал и Моисей, и эти отношения сохранились навсегда. Зато между израильтянами и их восточными соседями: сирийцами, ассирийцами и халдеями (вавилонянами) существовали большей частью неприязненные отношения, и Иудея, в конце концов, пала под ударами этих народов.

Примерно в то время, когда жрец Манефа составлял «роспись египетских царей» (280–270), в Вавилоне один из жрецов Ваала – Бероз писал на греческом языке историю своего народа. К сожалению, до нас дошли только отрывки этого сочинения, состоявшего из трех книг. Древнейшими обитателями Вавилонии – речной области в низовьях Тигра и Евфрата – Бероз называет халдеев; у греков же это название носят преимущественно вавилонские жрецы. Надписи дают всей этой стране название «Калди», а ее обитателям – «калдиев». Этот народ принадлежал к семитической расе – к восточной ее ветви. Гораздо ранее египтян, достигших расцвета лишь при Аменофисе III и Рамессидах, обитатели этих равнин уже успели выработать своеобразную культуру.

Подобно тому, как случилось на берегах Нила, природные свойства страны и здесь принудили ее жителей к неутомимой творческой деятельности. Страна, сама по себе плодородная, страдала от разливов обеих рек. Разливы эти вместе с необыкновенно быстрым течением Тигра и Евфрата, приносившим множество мелких камней и тины, не оплодотворяли землю, а действовали бы разрушительно, если бы не каналы, шлюзы и плотины, разделявшие и задерживавшие и направлявшие течение. Эти искусственные гидравлические сооружения существовали в незапамятные времена и возбуждали изумление чужеземных путешественников. Это те самые оросительные и осушительные каналы, на которых, как свидетельствует 137-й псалом, раздавались жалобные стенания евреев во время их вавилонского пленения: «На реках вавилонских сидели мы и плакали, вспоминая о Сионе».