− Что случилось, сынок? – вопросила его мать, видя ошарашенный вид сына. – Бухнул что ли?

− Мать, и ты не понимаешь! – в уголках глаз Вовочки появились слезы. − Эти подонки, эта сволочь. Они все полны дерьма! Сегодня на моих глазах студента изнасиловал преподаватель! А все точно в кому падали! Суки похуистические! Всех бы перестрелять! Никому нет дела до этого!

− Не неси чепуху. Ешь, пока горячие.

Удар ножом в сердце. Последний оплот понимания был разрушен.

− Сына, ты учись лучше. Не надо только бунтовать. А то еще из универа попрут. Тогда вообще невмоготу станется, − издал звук отец, не смотря в сторону сына.

Как ошпаренный Вова вылетел из-за стола, перевернув тарелку с котлетами. Он кинулся в свою комнату, взял боевой нож своего прадеда-военного и выбежал на улицу, хлопнув дверью.

Была уже темная ночь, но он бежал прочь из города. Через несколько часов у него стали отказывать ноги, холодный воздух обжигал легкие, в боку кололо, но он достиг необходимого места. Квакание лягушек в лесном пруду, шелест листвы от ветра и всплески от рыбы. Он сел на мокрую траву, охладился. И в этой атмосфере к нему в голову пришла ярка идея, как можно все изменить. Точно свыше до него донесся четкий план.

За день до дня города урод Добч отправлялся на свою дачу в пригород, как он делал каждый год, чтобы узнать о нуждах селян. Поедание каравая, выслушивание прошения и страстные обещания все изменить к следующему году. Максимум через один.

В этот раз он ехал со своим сыном, дабы показать плебсу будущего урода. Как никак он уже взрослый, требуется вводить наследника в курс дела. Их охранял картеж из нескольких машин с мегалками. В середине пути по лесной дороге раздался взрыв. Потом еще один и еще. Бомбы была кинуты с отработанной четкостью так, чтобы повредить центральную машину урода и уничтожить сопровождение. Весь лес озарился ярким разноцветным фейерверком, точно во взрывчатку была заложена какая-то хаотическая творческая преображающая сила.

Вовочка подбежал к останкам машины урода. Рядом с Добчем корчился его сын, пламя сожгло его дорогие одеяния. Это оказался один из напавших на интеллигента гоблинов. Несколькими мощными ударами ноги в затылок у наследника образовалась дыра в голове. Мозг был невероятно мал и скуп, как у какой-то ручной обезьянки.

Добч стал кряхтеть и кашлять. Кабаноподобное существо с короткими ручками не было способно даже перевернуться на живот. Вовочка вонзил дедовский нож в плечо уроду и потащил тушу в ближайшую канаву. Оказавшись лицом к лицу в укромном месте врагов, он вонзил ему нож меж ребер. К удивлению Вовы, полилась не кровь, а какая-то странная черная субстанция, похожая на подкрашенное алым моторное масло. Боец жизненного фронта стал резать ножом куски плоти. Вместо сердца и других важных жизненных органов у Добча был мотор. А сам урод все это время был (или в какой-то момент стал) самым настоящим биороботом. Что-то это объяснило, а что-то добавило вопросов. Но этом борьба только началась

Прошли сутки кропотливой работы.

До начала празднования дня города оставался час. Люди готовились выйти на улицу, влиться в текучую массу горожан и торжественно пройти в дружной процессии до столов с фуршетом. И никакая смерть никакого урода Добча не могла остановить таинство праздника. Свежее солнце озарило несчастный город, предвещая свыше счастливые события.

Из сердца прожжённого урода Добча получился корявенький, но исправный автомат Калашникова. Проверенный веком металла и крови, гениальный инструмент борьбы, не устаревший со временем в виду своего удобства, доступности и просты управления. Данное гениальное произведение оружейного искусства уже не раз устанавливало справедливость и несправедливость по всему земному шару. Прадедушкин нож послужил в качестве штыка. Раздобыть же патроны в мирное время почти никогда не было проблемой.