И согласился на сей раз Данай несговорчивый.
– Ну, действительно, – говорит. – Раз вас пятьдесят и дочек у меня столько же – тогда, конечно, благословляю по-отечески!
Говорит, а сам с дочурками всё перемигивается.
Ну а перемигнувшись, свадьбу справили. Пятьдесят бочек вина на торжестве выпили. Пятьдесят быков зажарили. Пятьдесят баранов зарезали…
А наутро пересчитали – не пятьдесят, а лишь сорок девять получилось трупиков!.. Сорок девять женихов Данаиды той ночью по папиной указке прикончили.
А Линкея прекрасного Гипермнестра взяла да и отпустила живёхоньким.
«Люб он мне, – говорит, – пока хочу его тёпленьким чувствовать!»
И осерчал на дочку строгий папенька. Казнить велел строптивую ослушницу. Но вступилась за Гипермнестру Афродита златовласая:
– Не зарезала, – говорит, – значит, любит истинно! А недорезанный пусть теперь на спасительнице женится.
И женился Линкей на Гипермнестре влюбчивой. Да так удачно, что Геракл произошёл из их рода впоследствии.
А радостный Данай на поминках египетских Олимпийские игры устроить выдумал и вместо медалей дочерей своих повручал всем победителям.
Да только не простили боги мужегубства коварного и обрекли Данаид на муки вечные.
Льют теперь, бедняжки, у Аида воду вёдрами. Льют-льют, а кувшин тот дырявый, оказывается.
Сизиф
Коварен и хитёр был Сизиф, царь Коринфский. Не было ему в изворотливости равных. Самого бога смерти Таната сумел обвести вокруг пальчика.
Как явился за ним посланник Аида мрачного, бросился к нему Сизиф с объятьями:
– Ну наконец-то! А то всё думаю: почему Танат ко мне не заглядывает?!
– Так ты ждал меня?! – удивился бог такому радушию.
А Сизиф:
– Да, конечно же!.. Конечно!.. Ну, рассказывайте, как оно – души-то забирать грешные?
– Работа как работа, – потупился бог необщительный.
А Сизиф на то:
– Но они же, небось, изворачиваются? Как вы их тогда? Чем заковываете?
– Оковы на сей случай имеются.
И всплеснул тут царь холёными ручками:
– Ах, какая прелесть! Оковы! Оковушки!.. А вы их, извиняюсь, не захватили случаем? Страсть как подержать в руках хочется.
И протянул гость хозяину оковы крепкие… И заключил в те оковы Сизиф Таната доверчивого.
Нарушился во всём мире ход вещей обыденный. Перестали люди отдавать Аиду души грешные. И послал Зевс Ареса на задание.
Освободил могучий Арес Таната пленённого, а тот уж – всю душу выбил из Сизифа. С удовольствием.
Но и в царстве теней сумела та душонка вывернуться.
Перед смертью шепнул Сизиф жёнушке, чтоб похорон по нему не устраивала, и заждались Аид с Персефоной подарочков.
– Непорядочно это, – ворчал Аид обиженно. – Не по-людски как-то, да и не по-божески.
– Так то ж жена моя, дура, запамятовала, – отвечал Аиду Сизиф изворотливый. – Ты б отпустил меня на сутки, Аидушка? А я б уж завалил тебя потом презентами…
И отпустил Аид Сизифа за подарками.
Однако не вернулся аферист в царство мёртвое. Живёт себе во дворце, поплёвывая, да роскошные пиры закатывает.
Лишь через десять лет Аид внезапно опомнился.
– Секундочку! – говорит. – А Сизиф-то куда делся с презентами?!
И почесав в затылке божеском, снова снарядил за ним Таната хмурого.
Только не стал на сей раз Танат с Сизифом разговаривать – с ходу выбил из хитреца его душу подлую.
– Вот ты пожалел нам тогда подарочков, – улыбнулся Аид Сизифу эфирному. – А мы к тебе со всем сердцем, с радушием… Смотри, какую булыгу подготовили… А ну-ка закати её вон на ту гору покатую… Закатишь – снова в миру окажешься!
И схватил тут Сизиф валун каменный, и покатил его на гору высокую… Но вот вырвалась из рук булыга неподъёмная и с грохотом вниз рухнула.