– Ну, командир, как тебе ребята? – снимая на ходу серебристый шлем, спросил Стен. – Что думаешь?

Рэм тоже снял шлем и встряхнул головой, расправляя свои кудри.

– Я вполне доволен, отличная команда. Только вот Ника бы немножко подтянуть, слабоват. Но, думаю, мы справимся.

– Да, я заметил, он еле тянет на третий ранг, – согласился Стен, – а как тебе Айрис, командир? – он загадочно улыбнулся и посмотрел на друга.

– Она отличный пилот, если ты об этом, – Рэм тоже улыбнулся.

На следующий день, рано утром все пространство военного кайвенпорта кишело веселыми фаннами и симмами. Каждый год в этот праздничный день показательных полетов на Фаннатее объявляется всеобщий выходной. Все от мала до велика приходят посмотреть на виртуозные фигуры пилотажа новоиспеченных команд. Даже симмы на время показательного полета, на сколько это возможно, освобождаются от работы в столь значимый для военных пилотов день.

На территории кайвенпорта в праздничный день для жителей планеты оборудуются раздельные трибуны, и перед началом выступлений все они занимают места согласно своей касте. Для фаннов это удобный партер с комфортными белыми креслами с подлокотниками. В первых рядах всегда сидят высокопоставленные фанны и главнокомандующий в том числе. А для симмов просто отделено пространство металлической белой загородкой, за которой они обычно стоят одной большой толпой.

Из больших динамиков доносилась веселая громкая музыка. На взлетно-посадочной площадке в голубых лучах Зораны, ожидая своих хозяев, поблескивали серебристые круглые капсулы – двухместные военные кайвенсайки. Команды пилотов большой компанией уже начали шествие вдоль трибун к своим кораблям, под веселое ликование фаннов и симмов. В одной руке пилоты держали свои шлемы, а второй – махали в знак приветствия жителям планеты и улыбались.

Когда Рэм вместе с вереницей других пилотов, под звуки музыки и бурного приветствия проходил мимо трибуны симмов, неожиданно возле ограждения в толпе он заметил Мэй. Она стояла в компании своей приемной матери Анны и брата Джона. Отец находился на работах в шахте и не смог присутствовать на ежегодном празднике.

На щеке Мэй Рэм заметил яркий красный след ладони от вчерашнего удара управляющего столовой. Улыбка с лица Рэма сползла, он вздохнул и сочувствующе покачал головой. Мэй, конечно же, его узнала и опустила голову вниз. От ветра ее лицо застлали длинные рыжие волосы. Рэм сделал шаг ближе к трибуне и легким движением приподнял подбородок девушки, чтобы заглянуть ей в глаза. Потом улыбнулся и подмигнул ей. Мэй, глядя прямо Рэму в глаза, покраснела и закусила губу.

Стен, внимательно наблюдавший за происходящим, произнес:

– А-а-а, это та кривоногая. Командир, не многовато ли ты уделяешь внимания простому симму? – он схватил Рэма за плечо и резко дернул, отводя его от трибуны.

– Стен, ее били!

– И что?! Рэм, это вполне нормально, когда симм путается под ногами, да еще и посуду бьет, – он все дальше увлекал его за собой к взлетной площадке, – пошли уже, пока на тебя не обратил внимание главнокомандующий.

Рэм оглянулся, но Мэй уже не смотрела в их сторону, она была занята разговором с Джоном:

– Это что тот фанн, из-за которого ты грохнула гору посуды? Что-то он больно странный, как будто чувствует себя виноватым, – Джон задумчиво смотрел в след удаляющимся пилотам.

– Да, но он не виноват, я сама споткнулась о ножку его стула. Тот второй хотел меня ударить, но этот кудрявый не позволил.

– Подозрительный он. А ты то, небось, глазела на него, потому и не смотрела, куда идешь. Я же видел, как ты покраснела, когда он подошел, – Джон ехидно улыбнулся. – Понравился что ли?