– Другого звали Ремли, – продолжил принц.

– Ремли? – Пришелец оторвал глаза от огня и внимательно посмотрел на Ристиауса. – Расскажи мне о нем.

Когда-то раньше он слышал имя Ремли, но имен было так много. Они были раскиданы по землям тысяч народов, терялись в названиях городов и стран, которые охотник посетил за жизнь, длившуюся сотни человеческих сроков и не думавшую кончаться. Имена, места, приятные, неприятные, опасные и не очень – их было как звезд на небе. Память о далеком прошлом утекала под напором новых впечатлений. Чтобы вспомнить, нужно вытянуть из Ристиауса подробности.

Принц рассказал о встрече с Ремли, умолчав кое о чем, что могло выставить его, Ристиауса, в невыгодном свете.

– Я смотрю, ты, Ристиаус, лучше других в своем племени знаком с людьми, – ответил на этот рассказ Полиглот.

– По воле судьбы, – ответил Ристиаус.

– Хочешь узнать еще?

– Что ты хочешь мне показать?

– Наше приветствие.

– Я слушаю.

Полиглот встал, снял перчатку и протянул вперед руку:

– Вытяни руку так же, как я. Это называется рукопожатие.

Они с Ристиаусом совершили ритуал.

– Вы хладнокровные? – удивился Полиглот. Ему никогда, хоть он и не преувеличивал масштабы своих странствий, не доводилось пожимать лапу разумного хладнокровного существа. Словно жмешь руку покойника.

– Ты сам видишь, что да, – ответил Ристиаус.

– Отведи меня туда, где меня подобрали. Есть дело. Духи огня сами не сдохнут.

– Я должен спросить короля, – неуверенно ответил принц.

– Чтобы бедный старик услышал от своих советников: «Отведи. Не води. Кинем жребий»? Не смеши меня, приятель. Время дорого. Надо послать весточку этому Ремли. Если он тот, кто я думаю, против духов огня он нам пригодится. А потом заглянем в пещеру к тому карлу.

– Но Шисифур не отпускал тебя, – упорствовал принц.

– Но он и не запрещал мне уходить. Ты же принц. Ты можешь идти куда хочешь и с кем хочешь. Я заметил, что вы пользуетесь тут свободой. Так зачем ты сам выдумываешь себе запреты там, где их не было?

– Я не выдумываю, – отрицательно дернув лапой, ответил Ристиаус. Пришелец прав: принц он или нет? У него есть такие же стражники, как и у короля. И они охотники получше этих, разжиревших на всем готовом.

Они поднялись, и Ристиаус повел человека.

– Куда вы? – спросили стражники.

– А вы куда? – спросил человек.

– Он не должен уходить, – отрицательно махнули стражники.

– Что вам приказал король? – спросил Ристиаус.

– Следить за человеком.

– Вот и следите, раз так. Нарушать приказ я вас не вынуждаю. А он пойдет со мной, куда я решу, – ответил на это Ристиаус.

Шисифур и впрямь был неточен в приказаниях. Король и не подумал, что пленник вдруг решит уйти. Саламандры такого себе не позволяли, поэтому и стеречь их не приходилось. Для них это означало отправиться в изгнание, и совсем не обязательно, что ушедшего пленника приняли бы обратно, но для человека это не имело значения.

«Какой умница, – подумал человек про Ристиауса, – схватывает на лету».

Пока мир огня, как готовый к извержению вулкан, гудел и трясся в тревожном ожидании перемен, Мидгард никуда не спешил. Он мирно катился по накатанной колее, как тысячу лет до этого, и ничто, кроме мелких междоусобиц, не нарушало ход его мерного наката. Никто, кроме нескольких странников, не помнил судьбу шаха Андзора и его города. Никто, кроме парочки волшебников, не знал о Разгроме, разметавшем некогда могущественную империю доппельгангеров. Дела в Мидгарде шли своим чередом; вслед за ними, боясь отстать, но не слишком забегая вперед, шли по своим делам люди. С постоянством воды, набегающей на колесо водяной мельницы, брели эти смотрящие только перед собой люди. «Баал возвращается!» – это предостережение ничего не значило. Да и что этот слух мог значить в мире, где второе пришествие Спасителя объявляли чуть ли не на каждую Пасху? Кто не знал о Баале, тянули потертую лямку удела человеческого, кто знал кое-что, помалкивали и тоже тянули, и только тем, кто знал все, не сиделось на одном месте.