Он сам не понял, как и когда, пытаясь оторваться от навязчивого, катящегося за ним звона, метнулся почему-то не в жилой двор, а к пугающему его тёмному крыльцу. Парадная дверь, изначально производящая впечатление навсегда закрытой, сразу же поддалась. Гай единым прыжком перемахнул два пролёта и отчаянно затрезвонил в единственный на всей площадке звонок. На его счастье, Мирра в огромном домашнем халате с тёмными цветами на чёрно-синем фоне сразу распахнула дверь.

– Там, – пролепетал Гай, махнув рукой себе за спину, – там кто-то звенит…

Заскочил в открывшийся проём и даже как-то спрятался за надёжной фигурой Мирры. Она выглянула за дверь, повертела там головой, прикрикнула:

– Эй, балбесы, это ко мне!

Звон утих. В полной тишине Мирра закрыла дверь.

– Звонцы, – успокаивающе произнесла она. – Они мирные сейчас.

– Какие звонцы? – успокоившийся Гай следовал за ней по длинному коридору, в конце которого, очевидно на кухне, мягко и тепло горел приглушенный ночник.

– Тут недалеко когда-то Денежный двор находился, – на удивление приветливо объяснила ему Мирра. Она даже остановилась и повернулась лицом к Гаю. – Огромный, просто сказочный. Его так и называли – Замоскворецкий замок. Про него ещё в пору расцвета слухи ходили: почему-то именно это здание полюбили потусторонние силы. Собирались в нём по ночам, а так как им, не от мира сего, делать было нечего, то и занимались тем, что поколачивали, да постукивали монетками.

– Силы? Монетками? – переспросил Гай. Кажется, он опять начинал бояться.

– Ну да, – подтвердила Мирра, – колотили они свои загробные монетки так, что стук разносился по всему Замоскворечью. А потом Денежный двор снесли, но не по причине нечистой силы, а просто по выслуге лет и общей обветшалости. И вот все сущности, находившие там приют по ночам, остались бездомными. В небогатые дома избалованная нечистая сила Денежного двора переселяться не хотела, так и мёрзла на улицах, отнимала у запоздавших ночных прохожих монеты. Ну, или украшения драгоценные. Какую-нибудь там бижутерию, пусть и дорогую – ни-ни. Хоть тебе и Сваровски со своими стразами… Знали толк.

На кухне обнаружился уютный плюшевый диванчик, на который Мирра показала Гаю рукой, приглашая садиться. Наливая Гаю в чашку кипяток из пузатого старинного самовара, что стоял на круглом большом столе у дивана, она продолжала рассказывать:

– А потом говорили, что нечисть денежная поселилась вся скопом у какого-то заезжего купца, воротилы уральского бизнеса. У кого именно – сказать сложно, у нас здесь в Замоскворечье столько этих купцов проживало, что всех не вспомнишь. Так вот. Купец строгим оказался, приструнил этих балбесов. Ну, или этот бал бесов. Короче, что-то он такое придумал, что отучил шляться по ночам, бедокурить, украшения у людей отнимать. А только сидели они у него смирно, как миленькие, и только катали по подвалу монетки. Правда, слышно это было далеко-далеко по всему району…

Она замолчала, подвинула к Гаю пиалу с вареньем. Пахло малиной.

– А что сейчас? – выдержав паузу, спросил Гай.

– Скажи спасибо, что нечисть тоже стареет, – загадочно ответила Мирра. – Утратила она былой кураж, да…

***

Тёмыч сильно сник лицом и фигурой с того времени, когда они с Никитой виделись последний раз. Он словно ссыхался внутрь самого себя, внезапно захваченный и съедаемый временем. Званцев покачал головой:

– Ну, вы, ребята даёте!

– А что? Что такое?

Тёмыч поднял на Кита острый кончик носа, которым он секунду назад водил над землёй, словно обнюхивал пожухлую траву, близоруко щурясь.

– Вас словно прибивает провинциальной пылью, – непривычно художественно выразил свои мысли Кит. Видно, его и в самом деле очень задевал внешний вид и внутренний настрой бывших одноклассников. – Становитесь старичками сразу после выпускного. Девочки – рожать и превращаться в тёток, мальчики – спиваться и стареть. Здесь словно время по-другому отчитывается. Воздух что ли такой? Год за десять…