– Может быть, не все русские пьют, – раздался голос моего хозяина. – Откуда вам известно? Разве вы видели здесь хоть одного русского? Все они едут прямо в Амстердам и пьют там. А именно этот непьющий, и потому приехал к нам.

– Фриц, пиво он не пьёт. Ты принеси водку. От водки ни один русский не откажется, – раздался голос. – Водка для русских как молоко, они пьют её с купели.

Фриц вынес и поставил на столик по бутылке «Столичной» и «Смирновской», затем достал из нагрудного кармана крохотную стопку, виртуозно пожонглировал ею, протёр фартуком и поставил между бутылками. Ну что же, почему бы разок не выпить, чтобы не разочаровать этих милых людей, подумалось мне.

– Фриц, водку я выпью. Только дайте мне стакан, а не этот дамский напёрсток.

Фриц поставил узкий высокий стакан. На тонком стекле алела броская надпись «Кола. Выпей и засмейся». Вокруг стихло. Я наполнил стакан до краёв столичной и опрокинул его. Залпом не получилось из-за узости сосуда, но и три больших, звучных глотка в один миг произвели впечатление. Выпив, я ткнул пальцем в лозунг:

– Кола. Выпей и засмейся. Ха-ха-ха!..

– Боже! Рюс, рюс, как ты? С тобою всё нормально? – захлопотал Фриц, перейдя на «ты» и обмахивая меня полотенцем. – Рюс, может быть дать воды? Тебе без газа?

– Фриц, водку пьют из гранёных стаканов толстого стекла. Обязательно купите, – ответил я. – Из гранёного не запивается, само собою льётся.

– Есть, есть у меня такие, – запричитал с облегчением де Вильт. – Есть кожаный дорожный саквояж с дюжиной таких стаканов и серебряными подстаканниками. Стаканы дарю тебе бесплатно, а за подстаканники попрошу по двенадцать с половиной гульденов за каждый…

Сзади меня одёрнули. То была госпожа де Вильт, настроенная решительно.

– Не пей с алкоголиками, – зашипела она. – Иди домой. Ведь сопьёшься. Посмотри на эти рожи! Ты этого хочешь?

– Э-э-э, дорогая Нел, почему вы здесь? Ведь здесь только джентльмены, – закричал бородач. – Ведь мы имеем право без помех отдыхать после трудовой недели.

– Право у вас есть, а совести нет, – отрезала моя хозяйка. – Ведь смотрите, сколько у гостя книг. Ему их читать надо, а не с вами пить. Чтоб вы провалились в преисподнюю, алкоголики!..

Её супруг потихоньку подавал знаки не спорить и идти прочь. И когда госпожа де Вильт потащила меня к дому, то я не стал упираться.

– Рюс, ты пьёшь как царь Петер, – неслось вслед. – Приходи, пей, гуляй!..

– Твою выпивку запишу в кредит, – вторил Фриц.

Я наклонился, чтобы подобрать книги, но выпитое ударило в голову. Заметив, как качнуло меня, госпожа де Вильт подхватила меня в железные тиски и затащила по трапу наверх.

Окна мансарды были распахнуты настежь, и свежий воздух наполнял всё вокруг звуками и ароматами сельской ночи. Трелью заливался соловей, тихо булькали лягушки, временами где-то ржала лошадь и вздыхала корова. Замок Мауден чеканным контуром был выгравирован на бледном диске луны. Я вглядывался в очертания его башен, затем они перевернулись, закружились, и сон забрал меня в свои объятия.

Утром меня разбудил церковный колокол. Пробило шесть. Протерев глаза и опрокинув стакан карнемелка, босиком я взлетел в ротонду. Было тихое, нежное утро. Дали затягивала пастельная пелена клочковатого прозрачного тумана. Через сильный морской цейс я чётко видел дремлющих лебедей и уток, скачущих кроликов и мышкующих кошек. Большая стая канадских гусей серыми пятнами усеяла дальнее поле. Выпасы заполняли стада чёрно-белых молочных коров. Ярко-оранжевый трактор, пуская в небо дымок, бойко носился по полю, оставляя за собою тугие синие тюки.