Но пробежала совсем немного, потому что меня насторожил звук, раздавшийся сзади. Издавало его, наверное, чудовище, и звучал он так, будто быстро закипает большой чайник. Одновременно с этим кипением слышалось равномерное мокрое шлепанье. За мной, кажется, никто не погнался. Может, эту мерзость кто-то поймал?

Не выдержав, я приостановилась возле самого лифта и оглянулась через плечо.

Мерзость осталась на месте, только ее почему-то скрючило в три погибели. Трясясь, как в лихорадке, и трепеща прозрачными красными перепонками по бокам головы, она хлопала себя верхними щупальцами по нижним и продолжала булькать и выкипать. На что это похоже?.. Так… Так это же она смеется!

Я, моргая, осторожно пошла назад и встала почти вплотную к созданию. Гадость продолжала ухохатываться, рада-радешенька, что меня напугала, из ее пасти явственно чувствовался запах кофе. Ну конечно, это же один из инопланетян! Опять я очутилась в глупом положении!

– Чего вы ржете?! – на весь коридор обиженно закричала я. Гадость умолкла, закрыла пасть и глянула на меня двумя большими глазами, сидящими по бокам широкой переносицы. И, увидев их, я тут же перестала бояться. Глаза были густо-синие, без белков, зрачки имели форму пульсирующих крестиков, и все-таки по ним я ясно поняла, что чудище умное и безобидное. Снова чуть раздвинув кожаные лоскуты, наверное, заменяющие ей губы, мерзость сказала голосом, отдаленно похожим на низкий женский:

– А ведь смешно? Ну правда же. Кто меня не видел. Все пугаются.

– Ничего смешного! – сказала я, шмыгнув носом. – Вы меня вообще пропустите, я иду в 313 кабинет.

– А ты – к нам, – булькнула тварь. – В кабинете 313 – мы. Наш отдел. Владимир Сергеевич звонил. И сказал, что ты идешь.

– Какой Владимир Сергеевич? – поинтересовалась я рассеянно, и тут же вспомнила, что так зовут папиного однокурсника. Но гадость не стала надо мной смеяться и просто объяснила:

– Владимир Сергеевич – директор. А это – отдел по развитию. Межпланетного туризма. Заходи.

Инопланетное создание отворило дверь и, перебирая щупальцами, непонятным образом вползло внутрь кабинета. Я, глядя на его узкую, покрытую складками и перепонками, спину и небольшой раздвоенный, как у мокрицы, хвост, молча зашла следом.

В кабинете оказалось неожиданно светло, потому что из четырех стен две состояли из окон. В уголке стоял маленький белый столик, из которого вырастал тоже небольшой монитор. Перед монитором, подперев голову кулаком, сидело еще одно инопланетное существо, которое я даже узнала. Это была, наверное, меянка. Меянцы – гуманоиды, но по-моему, то, что они чем-то смахивают на людей, вовсе не делает их красивыми. Инопланетянка была похожа на широкоплечую краснокожую обезьяну в пестрой юбочке, с длинными ручищами, ушами-лопухами и небольшим пучком темных курчавых волос на самой макушке. У нее был довольно высокий лоб и большой затылок, но при этом узкий и длинный рот и нос, одновременно горбатый и вздернутый. Глубоко сидящие черные глаза уставились на меня.

– Как тебя зовут? – пробулькала сзади меня мерзость.

– Лиана Машкина, – представилась я, не оборачиваясь, чтобы не глядеть на нее при ярком свете. Но ничего не вышло: гадость обползла меня и, изогнувшись крючком, наверное, чтобы не подпирать головой потолок, расположилась возле ближайшего окна. Потом она вновь заговорила:

– Я переводчик и начальник отдела. Низери Брр.

– Низерибр-р-р? – неуверенно повторила я.

– Низери – национальность, а Брр – имя, – пояснил начальник отдела, дохнув на меня кофе.

– Какое подходящее! – не выдержав, сказала я. Брр чуть булькнул, как почти докипевший чайник, и пояснил: