– Врёшь! – резко заявляет Анха. – Ты боялся потерять её второй раз!

– Теперь это не имеет значения.

Чувствую неловкость, будто Анха раздевает меня догола. Так не должно быть: какая-то девчонка учит взрослого мужика жить! Но ведь взрослый мужик не спешит уходить, напоминаю себе я.

– Возьми! – девушка укрывает мои колени тонким кружевом, и ночная прохлада сменяется уютным теплом. Через год новости о Кате принесла сотрудница. Тихая неприметная девушка, проработала всего неделю ассистенткой шефа. Откуда-то она узнала о трагедии, мол, подслушала в кулуарах – неудачные роды у жены редактора, ребёнок здоров, но мать борется за жизнь и не очень успешно. Я помчался в больницу, в чём стоял – рубашке и джинсах в двадцатиградусный мороз. Не помню, что говорил хирургу, но тот смотрел на меня, как на сумасшедшего. Кажется, я даже угрожал. Швырялся деньгами. Выгреб всё, что имел. Доктор отсчитал нужную сумму, остальное вернул и пообещал сделать, что сможет. В коридоре столкнулся с Катиным мужем – в тот миг я его ненавидел. По лицу понял: он уже смирился со смертью Катерины…

Она позвонила мне лет через пять. За это время я пережил три вялых романа, два ремонта и бесчисленные попойки. Надумал было жениться, но невеста не выдержала моего вечно пьяного вида, расстались без скандала. Жизнь катилась по накатанной и, в основном, под откос. Меня это направление вполне устраивало. По голосу я почувствовал, что Катя изменилась – стала более спокойной, открытой. Мы долго говорили, я не мог прервать разговор, так как чувствовал: следующего раза не будет. Она предложила встретиться, сказала, что придёт с сыном. Я вежливо отказался. Не знаю, что на меня нашло. Ревность? Зависть к чужому счастью? В общем, не смог. И правильно сделал. Через месяц меня послали в эпицентр вооружённого конфликта, вернулся я уже в машине «скорой» с пулевым ранением мозга. Как выжил, непонятно. Полгода вспоминал себя. Заново учился ходить, говорить, писать…

Замолкаю, во рту пересохло. Ставлю точку в рассказе и понимаю, что такая же неумолимая точка поставлена в жизни. Всё, возврата нет. Я закрываю страницу.

– Хватит себя жалеть! – Анха хлопает меня по плечу, как старый боевой товарищ. – Ты ещё многое можешь сделать.

Меня разбирает нервный смех. Многое! Да кому я нужен с дыркой в голове?! Начинаю хохотать, хрипя и булькая. В кои-то веки мне всё равно, терять больше нечего.

– Тряпка! – Пощёчина обжигает щёку.

Анха становится во весь свой невысокий рост, нависает надо мной. В проступающем сквозь рассветные сумерки луче я снова вижу светлый ёжик волос, тонкие губы, угловатые загоревшие плечи. И вспоминаю её лицо! Такая логическая и ожидаемая точка истории превращается в запятую.

– Кто ты?

Мороз бежит по коже, тяну на себя кружево – укрыться, спастись от холода, но девушка срывает паутину с моих плеч, бросает на песок и заставляет смотреть.

– Видишь?

Пристально вглядываюсь в узор – он больше не кажется сплетением нитей, там переплетаются события моей жизни! Снова смотрю в бездонные глаза. Я видел их не раз. Это ведь Анха поправляла на Кате страховочный пояс перед прыжком с тарзанкой. Она звонила мне, чтобы сказать, где искать Катерину. Втащила её в окно десятиэтажки. Анха передала записку в ресторане. Подсказала больницу, где умирала любимая. Если бы не она…

– Кто ты?

Фигура девушки дрожит, становится прозрачной. Оранжевый диск выныривает из-за горизонта. Свет ослепляет, и я на миг закрываю глаза, а когда открываю, вижу пустой пляж. Ни паутины кружева, ни Анхи.

Привиделось? Нет! Во мне столько изменилось, это не могло быть сном! Оглядываюсь – песок испещрён следами, тонкая цепочка ведёт к пирсу. Кого я видел, кто слушал меня всю ночь, кто плёл для меня нити? Судьба? Обычная девушка? Было это лишь кружево или моя жизнь?..