2. Постепенно возрастает влияние международных неправительственных организаций (МНПО), которые, по общему мнению, не являются субъектами международного права. По своей природе МНПО – это объединение частных лиц (иногда даже государственных деятелей, но в него не могут входить субъекты международного права), создаваемое на добровольной и некоммерческой основе, имеющее представительства на территории двух и более государств. По данным Ежегодника международных ассоциаций, существует более 17 000 МНПО[5], большинство из них имеют консультативный статус в ООН и специализированных учреждениях ООН. Сотрудничество с МНПО также осуществляют Совет Европы, Организация американских государств, Африканский союз.

Консультативный статус подразумевает права – предлагать вопросы в повестку заседаний, выступать на заседаниях, участвовать в подготовке и реализации решений ММПО, а также обязанности, например, предоставлять ММПО отчеты о проделанной работе.

В Совете Европы консультативный статус МНПО был заменен на статус участника, что усилило позиции МНПО в работе Совета Европы.

«Международная Амнистия», Всемирный альянс за гражданское участие (CIVICUS), Всемирная организация по защите прав потребителей, «Гринпис Интернешнл», «Спасите детей», Transparency International и другие МНПО в 2006 г. подписали Хартию ответственности международных неправительственных организаций, в которой представлены международные межотраслевые стандарты деятельности в неправительственном секторе, своего рода свод этических норм деятельности НПО. Данным документом МНПО гарантируют соблюдение принципов прозрачности и подотчетности в своей деятельности.

Потенциал, которым обладают МНПО в решении мировых проблем, до конца еще неоценен.

3. Продолжается дискуссия[6] о международной правосубъектности индивида[7]; в качестве особых субъектов международного права предлагается рассматривать интеграционные объединения государств. «В международной жизни интеграционные объединения все более утверждают себя как особый субъект международного права, что проявляется в возможности самостоятельно формировать договорную практику интеграционного объединения»[8].

4. Наблюдается тенденция к сужению сферы внутренней юрисдикции государств, в связи с принятием ряда международных договоров, в частности, Римского статута Международного уголовного суда.

5. Изменилось толкование содержания основного принципа международного права – принципа равноправия и самоопределения народов.

С момента принятия Декларации о принципах международного права 1970 г., а затем Хельсинкского акта СБСЕ 1975 г.[9] данный принцип неизменно толковался с учетом принципа территориальной целостности государств.

Право народа на самоопределение понималось как самоопределение внутри границ государства в различных формах культурного обособления или автономии. В Декларации 1970 г. было установлено, что право народа на самоопределение «не должно толковаться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств»[10]. Фактически был объявлен запрет на сецессию, подтвержденный и более поздними документами СБСЕ Венской встречи 1986 г., Копенгагенского совещания 1990 г. и другими международно-правовыми актами.

В 1999 году Венецианская Комиссия – консультативный орган Совета Европы, признанный независимый форум по обмену идеями в правовой сфере, – изучила вопрос о самоопределении и отделении с точки зрения конституционного права европейских государств.