Установив (§ 1) в качестве основных предусловий международно-правовой личности – помимо общих необходимых условий существования государств (территория, население и власть) – также и способность самоопределения в международных отношениях (суверенитет в международно-правовом смысле) и готовность к самоограничению и к подчинению началам господствующего в международных отношениях порядка, автор рассматривает, в частности, вопросы о международно-правовом суверенитете государств, о равенстве и неравенстве их и о так наз. политическом равновесии европейских государств. Относительно суверенитета в международно-правовом смысле проф. Гольцендорф указывает (§ 2) на те, по его мнению, отличия этого понятия от такового же понятия в государственно-правовом смысле, что первый вид суверенитета принадлежит всегда, независимо от того, кто является его носителем, самому государству – народу, тогда как относительно суверенитета в государственно-правовом смысле является не бесспорным вопрос о том, не может ли он принадлежать непосредственно его носителю. Кроме того, в первом понятии основной элемент – отрицательный (неподчинение другим государствам), во втором же – положительный (принудительная власть по отношению к подданным). В качестве основных признаков международно-правового суверенитета, автор устанавливает право ведения войны и самостоятельного определения своего внутреннего устройства.

Упомянувши далее (§ 3) о полном равенстве de jure всех государств, – несмотря на неравенство их de facto в зависимости от влияния формы и характера правления, географического положения, общего политического значения и т. п. – проф. Гольцендорф заканчивает рассматриваемую главу рассуждениями (§ 4) о политическом равновесии, сущность которого он сводит к тому положению, что чрезмерно крупные территориальные изменения в тех или иных государствах затрагивают не только интересы этих последних, но также в известной мере и общие мирные интересы и безопасность третьих государств.

В следующей главе «О возникновении государств и о прекращении их существования» – автор, после общих замечаний по этому вопросу (§§ 5 и 6), суть которых заключается в том, что в данном случае решающее значение принадлежит совершившемуся факту, как результату взаимодействия причин внутренне государственного и международного характера, останавливается наиболее подробно на вопросе об оформлении этого факта в смысле признания вновь возникающего государства другими членами международного общения, – в частности, в том случае, когда, как это обыкновенно и бывает, признание нового государства связано с признанием прекращения существования какого-либо другого или прекращения власти последнего по отношению к территории вновь возникающего. Указывая на крайнюю трудность разрешения вопроса о своевременности акта признания, который является, в конце концов, quaestio facti, автор, после общих рассуждений на эту тему, устанавливает (§ 7) в данном случае более или менее определенные принципы в том смысле, что признание можете следовать не ранее окончания военных действий, если ими сопровождается возникновение нового государства, что основанием к нему может служить факт последовавшего уже признания вновь возникающего государства тем, за счет которого оно образуется, а также и факт установления в новом государстве известного гражданского порядка, и, наконец, что при сомнении всегда должна быть презумпция в пользу прежнего государства. Упомянувши далее (§ 8) о формах признания (специальное – на конгрессе или путем договора, и молчаливое – путем конклюдентных действий: установления дипломатических сношений, заключения договоров, выдачи преступников и т. п.), а также и о признании условном (напр., Румынии по Берлинскому трактату), теоретическая состоятельность которого должна представляться спорной, автор переходит к вопросу о правовом эффекте признания, устанавливая главнейшие положения его (§ 9) в том смысле, что оно оказывает немедленное действие и даже обратное по отношению к прежним актам вновь признаваемой власти, что оно не может быть взято назад, что с ним связано признание также и частноправовых интересов нового государства, равно как и внешних знаков его самостоятельности – герба, флага и печати, и что, наконец, в случае кратковременности существования нового государства, это обстоятельство нисколько не умаляет значения факта совершившегося его признания.