Выстрел!

Все залегли. Катя сосредоточилась. Нужный запах идет из чащи. Только идти надо иначе, не напрямую. Она засеменила вбок. Ее было дернули за хвост, но снова раздались выстрелы – почти вровень с головами. Отряд двинулся за Катей в обход. Сугробы нависали как стены, между которыми есть бойницы, только пули летят не от нас, а к нам. Катя побежала быстрее к самым высоким сугробам. Они зашли далеко в сторону. Оттуда Катя побежала по тропинке – совсем свежей. Красноармейцев здесь еще не было.

Они заметили шевеление под ветками. Окрикивать не стали.

Бац! Бац-бац-бац!

Кто здесь лежит? Это – финский снайпер? Винтовка вдвое длинней его самого. По его следам обнаружили еще двух «кукушек». Тех удалось захватить в плен.

Катю опять отправили в Ленинград. Через месяц война закончилась. СССР победил. Лежа в жаркой прихожей Управления НКВД, Катя слышала, как говорят: «Надо было всю Финляндию брать, а не только перешеек. Зря народ погиб?». Оперативники получили благодарности и награды. Катя сфотографировали на фоне щита, где был изображен орден Красного Знамени, а рядом стояло само Знамя.

«Фотография с орденом! Смешно. Но, возможно, в будущем мной действительно станут любоваться. Я же симпатичная!» – Катя не выдержала и засмеялась.

На обратном пути ее без конца ласкали. Москва встречала лужами под черным небом. Падает сырой снег, но тут же тает.

В Отделе Катя сразу увидела Платона.

– Платон Ярсович!

– Катя! Ура! Народ, ко мне! Екатерина Балтфлотовна! Вернулась.

Все тут же выстроились – и командиры, и молоденькие псы. Всегда вежливый Аркадий не смог выговорить Катино отчество.

– Кати… Лот… Простите! А Вы знаете, западная граница теперь идет гораздо дальше! И все, что было прежде с Россией, теперь снова стало нашим. Там еще очень много дел.

– Родион ездил с нами! – сообщил Боря. – Правда, не в Прибалтику. И мы тоже туда не добрались. Просто жуть!

Все со смехом стали утешать Бориса.

Родион, который по-прежнему жил у профессора Колокольцева, прибежал через два дня и принес огромную кость. Не стащил – кость была лично его, ему ее дали за работу. Он был рад Кате. Но судя по мелким признакам, Альма устроила ему нагоняй.

«Да ну ее!» решила Катя.

Глядя в апрельские лужи, они рассматривали мир и самих себя. «Наш отдел лучше всех, не подкопаешься!», говорил Боря, и действительно, в последнее время все получалось. Производительность возросла. Платон ощущал такой внутренний подъем, который был на заре его карьеры, когда он работал вместе с Альмой. Они тогда были очень молодые, но вместе добивались успеха.

Лужи текли ручьем, унося с собой зимние огорчения.

В конце месяца объявили отпуск – не такой, как во Владивостоке: надо оставаться под надзором людей и нельзя гулять везде, где захочешь. Однако сотрудники давно привыкли, что опытные псы всегда возвращаются вовремя. Они не убегут, не пропадут, не потеряются. Так оно и было.

Родиона повели куда-то с матерью, а товарищей выпустили в лес рядом с парком Дзержинского. Все побежали на пруды. Рэм увидел головастых рыб в воде и пришел в немой восторг. Но он совершенно не знал, как их доставать. Командиры устроили консилиум. Катя тем временем углубилась в лес и увидела, что он идет далеко на север. Дорога была почти ровная, затем пошла под откос. Катя увидела узкий глубокий овраг с ручейками на дне. В других местах ручей шире и связан с лужами. Откосы очень крутые и тянутся далеко. Можно перепрыгнуть.

На той стороне слышны звонкие голоса. Целая россыпь следов. Катя их давно заметила, но до оврага она не различала среди них отдельных. Голоса приближаются. В лабиринте веток кое-где видны краски. Почки набухают. Ветвей чрезвычайно много, а за ними стоит частокол широких и тонких стволов. Все это Катя увидела разом: откос, овраг, ручьи с лужами, лабиринт.