Пол, сверкающий чистотой, отражал солнечный свет, пробивающийся сквозь витражи. Многоцветные лучи ложились на мрамор радужным ковром, создавая иллюзию, будто сам зал впитал в себя кусочки неба.

Спустя пару минут в зал вошли Кай и Мак. Их массивные фигуры отбрасывали длинные тени, когда они, не колеблясь, направились прямо к камину. Лиррик ждал их.

Когда они опустились у огня, он легко стукнул посохом о пол, заставляя языки пламени вспыхнуть ярче. Огоньки в камине закружились в вихре, принимая фантастические формы: то взмывал ввысь огненный дракон, то возникали силуэты танцующих людей, то мелькала призрачная птица с крыльями, сотканными из пламени.

Кай и Мак, затаив дыхание, следили за движением огненных теней, словно дети, впервые увидевшие волшебство. Их застывшие каменные лица не могли выразить эмоций, но их позы говорили о многом – они были зачарованы.

Выдержав небольшую паузу, Лиррик начал отбивать замысловатый ритм ногой, а затем, тихо, но уверенно, запел:

Я видел солнце и луну,
Деливших небо по утру.
И стал невольным свидетелем я,
Как свет и тьма делили меня!
Я тысячи раз по просторам миров
От них убегал, избегая оков.
И стал невольным свидетелем я,
Как эти двое забыли меня!
Забрел однажды на пир я богов,
И стал флиртовать с владычицей снов.
И вновь свидетелем сделался я,
Как боги без спроса женили меня!
Опять пришлось мне убегать,
И тысячи раз своё имя менять.
Хотя я и спал на голых камнях,
Я всё же решил оставаться в бегах!
Но вот однажды забрёл я на ферму,
В которой случайно гостевала царевна.
Невольным свидетелем сделался я,
Как эта царевна влюбилась в меня!
Устав убегать и вечно бродить,
Невольным свидетелем жизнь волочить,
Я руку и сердце отдал той царевне,
В беззвёздную ночь, в той самой деревне!
Несите все вилки и все ножи,
Тащите во двор дорогие столы.
Сегодня мы будем все пировать,
Да про богов не забывать!

Голос Лиррика наполнял зал, отдаваясь в высоких сводах лёгким эхом. Огонь в камине плясал, будто откликаясь на мелодию, а его братья, неподвижные, как древние статуи, внимали каждому слову.

Мир за стенами замка затаился, словно сам слушал эту историю.

Лиррик ещё не успел закончить песню, как Кай и Мак, охваченные азартом, пустились в пляс. Их тяжёлые шаги сотрясали мраморный пол, а вихрь движений поднимал в воздух золотую пыль веков. Они схватили Лиррика за руки, закружив его в бешеном ритме, будто участвовали в древнем ритуале, о котором никто не помнил, но который жил в их крови.

Замок откликнулся на их веселье: картины на стенах дрожали, витражи тихонько звенели, а скульптуры, казалось, переглядывались между собой, недоумевая, что за безумие творится в большом зале.

Ритм их танца разносился далеко за пределы комнаты, прокатываясь гулким эхом по длинным коридорам. Этот шум оказался настолько мощным, что заглушил даже грохот ввалившейся стражи – несколько десятков железных рыцарей, привлечённых тревожными звуками, поспешили в зал с мечами наготове. Но стоило им увидеть, что происходит, как боевое построение мгновенно рассыпалось.

Кай, завидев одного из рыцарей, без раздумий подхватил его и закружил в вихре танца. Металлические пластины брони лязгали, разбрызгивая искры, а рыцарь дёргался в железных объятиях, тщетно пытаясь понять, что происходит. В какой-то момент Кай случайно задрал забрало его шлема и заглянул внутрь…

Пустота.

Лишь темнота в зияющем пространстве, где по идее должно было быть лицо.

Громила вздрогнул, выпучил глаза и тут же разжал пальцы. Освобождённый рыцарь с лязгом полетел вверх, пробив перила третьего этажа и впечатался в закрытую дверь. Грохот разнёсся по всему замку, а обломки древесины разлетелись по коридору.