На этот раз Эол задержался в лесу дольше обычного. Сегодня он собирал драгоценные дневные ягоды – редкие плоды, которые «прятались» от взора остальных людей. Иным казалось, что увидеть их так же трудно, как и представить кролика, охотящегося на волка. И всё же он знал, где их искать.

– Пора домой, – вздохнул он, поправляя тяжёлую корзину на плече.

В лесу темнело быстрее, чем на открытых пространствах, и он понимал, что задерживаться было бы опрометчиво. Дорога через лес и обратно занимала большую часть светового дня и пролегала вокруг горы. Узкая тропинка виляла то влево, то вправо, словно подчиняясь капризам ручья или манящему аромату луговых цветов, которые тянулись к путешественнику, как будто звали его задержаться ещё ненадолго.

Ноги начали гудеть, когда Эол добрался до первого из тринадцати мостиков, ведущих в родную деревню. Корзина, доверху набитая ягодами, тянула вниз, вгрызалась в плечо.

– Нет, так не пойдёт, – пробормотал он себе под нос, решительно поправляя ремни, перетянутые через плечи. – Пойду напрямик.

Он повернул голову к горному склону.

– Через гору, – сказал он себе, словно проверяя, насколько решительно это звучит.

Слова прозвучали смело, но сердце его билось быстрее. Он знал, что этот путь опасен. Тайны и страхи окружали гору, и никто из его знакомых не решался подниматься на её вершину.

Когда-то, полвека назад, через неё ходили путники. Дорога через гору была короче и удобнее. Но затем начали пропадать люди. Сначала охотники, затем пастухи. А потом и те, кто отправился их искать. В конце концов сам барон этих земель, Альберто Первый, прозванный Благоразумным, издал строгий указ: любой, кто осмелится пересечь гору, будет казнён.

И хотя наказание теперь уже не применялось, его смысл оставался неизменным – гора не прощает ошибок.

Но времени не оставалось. Эол перевёл дыхание, поджал губы, собрал волю в кулак и сделал шаг вперёд.

Если он не донесёт ягоды до кладовой света до заката, они пропадут, рассыплются пылью, словно их никогда и не существовало. А деньги, которые Эол планировал выручить с продажи этих ягод, уже были распределены: большую часть средств он хотел потратить на строительство библиотеки, так как читать он любил больше всего на свете, а оставшиеся – на ремонт или даже покупку нового дома для родителей, который сильно обветшал за долгие годы.

– Что ж, говорят, что старику Густаво удалось-таки побывать на вершине горы и вернуться целым и невредимым, хотя и значительно поседевшим. Старик наверняка нёс какую-то ерунду про говорящие камни, лежащие вокруг золотого стола, заполненного невиданными яствами, – успокаивающе думал наш отважный герой. Но времени оставалось мало, и Эол отправился в путь.

Солнце ещё припекало его макушку, но холодный воздух уже подкрадывался к ногам – он пробирался под одежду, цеплялся за шею и запястья, будто проверяя, насколько далеко путешественник осмелится зайти.

Каждый шаг давался с трудом, и Эол решил передохнуть и немного перекусить, забыв, что все припасы закончились два часа назад. Осознание того, что следующий перекус будет ещё не скоро делало путь тяжелее. Корзины оттягивали плечи, воздух становился редким, и в какой-то момент он понял, что идёт, стиснув зубы.

– Только бы дойти, – выдохнул он, но губы уже пересохли, а в горле першило.

Он зачерпнул из бурдюка последние капли воды, но это не помогло. Губы стали липкими, а язык будто обернулся в тряпку.

Оставалось не более двух часов до захода солнца, когда Эол добрался до самого верха.

– Ох, как же хочется пить… – выдохнул он, усаживаясь на плоский камень. В животе предательски заурчало. – Ах, вот бы сейчас был кувшин молока… да с пряной лепёшкой…