– Он вышел собаку кормить.

– Наверное, опять с цыплятами возится. Завёл себе карликовых курей и часами из курятника не выходит. Хуже ребёнка стал. Включите телевизор.

Она улыбнулась, поправила волосы на голове и вышла. После неё остался приятный запах незнакомых духов и чувство близости симпатичной и нежной женщины.

Телевизор он включать не стал. Остался расслабленно сидеть в кресле, пытаясь опять задремать. Через прикрытую дверь слышалась возня на кухне. Звуки, доносившиеся оттуда, иногда перебивались звуками, входившими в комнату через открытую форточку, и мозг от этого начинал напряженно работать, стараясь определить, кому или чему принадлежит тот или иной звук. Вот звякнула цепь – это собака поменяла место, вот стукнула крышка кастрюли, вот шлепающие звуки домашних тапочек, а это дятел где-то застучал в дерево. Ему было приятно сидеть вот так расслабленно, никуда не торопиться, ни о чём не думать. Просто наслаждаться покоем, и теплом солнечного дня, и звуками деревенской улицы. Он, наверное, опять задремал, потому что когда пробили часы на стене, стрелки уже показывали четыре часа. «Интересно, где хозяин? – подумал Степан. – Что готовит на обед Нюся?» Он почувствовал голод, и с чувством голода исчезло состояние покоя, на душе снова становилось тревожно и неуютно.

На улице затопали шаги, кто-то прошёл по крыльцу, заскрипела дверь. Грубым голосом заговорил мужчина, и что-то начал выговаривать женский голос. Иван Иванович вошёл в зал.

– Пойдём обедать, – сказал он.

Глаза его блестели. В руках он держал две бутылки, заткнутые бумажными пробками. Появившаяся в дверях Нюся упрекающе спросила:

– Ещё раз спрашиваю, где вы были.

– Нюся, я к Свищихе бегал. Вот, самогоночкой у неё разжился. Гость всё-таки в доме.

– Сами уже успели причаститься?!

– Так надо же было попробовать. Только выгнала. Ещё тёплая самогоночка. Ты же знаешь, сейчас из-за Указа водку не купишь. Спасибо, хоть Свищиха выручает.

– Хорошая выручалка. Все алкоголики пасутся у неё. Деньги гребёт лопатой. Куда милиция смотрит.

– Милиция тоже не в обиде. Свою долю получает, – засмеялся хозяин. – Ну, пошли, посидим.

В кухне на плите парила кастрюля с борщом. На столе в тарелочках лежали несколько разогретых котлет, солёные огурцы, квашеная капуста и нарезанный крупными кусками хлеб. Нюся разлила борщ по глубоким тарелкам, открыла баночку сметаны и сама присела к столу. Хозяин разлил самогон по трём стаканам.

– С богом, за приезд, – и опрокинул содержимое стакана в рот.

Степану не хотелось пить самогон. Вспомнилось, как в стройотряде сокурсники разжились где-то самогоном и он впервые попробовал его. Удовольствия не получил. В памяти навсегда остался вонючий запах сивухи. Дома же всегда в баре стояли водка, коньяк и хорошее вино. И сейчас, после Указа, оставалось ещё кое-что из прежних запасов.

– Пей, – сказал хозяин, – другого не будет. В магазинах сейчас не то что водки, одеколона и денатурата не осталось.

Пересиливая себя и чтобы не обидеть хозяина, Степан выпил содержимое стакана. Самогон был крепким и обжёг всё внутри. Захаров зацепил вилкой огурец и стал зажёвывать неприятный привкус самогона. Борщ был вкусным. Кусок отваренной говядины лежал на медном подносе. Нюся, которая тоже выпила самогон, разделила мясо на три равных части и разложила своей вилкой по тарелкам.

Конец ознакомительного фрагмента.